пьес.
Нет, я конечно, знаю, что Ромео и Джульетта влюбятся и убьются, но подробностей не помню. Да это и не важно. Джульетта меня нравится так же сильно, как и Тибальт, так что я твердо решила, что, когда наступит время, я не позволю ей умереть из-за какого-то придурковатого Монтекки.
Знание — сила. Как ученица целительницы я это уже поняла. Мое преимущество в том, что я знаю финал этой истории, а значит смогу его «переписать».
Джульетта ждет меня у городского фонтана, откуда мы направляемся к саду наших врагов, вышагивая степенно и важно, как самые знатные веронские дамы. Никто не должен догадаться о дерзости, которую мы задумали. Но волнение всё равно бурлит внутри меня и не дает ровно дышать.
Джульетта тоже выглядит взволнованной. Улыбка, которую она мне посылает, наполнена трепетом.
— Как, скажи на милость, дорогая Розалина, даже на такой жаре твои волосы остаются идеально уложенными? — спрашивает она самым серьезным тоном. — Мои собственные превращаются в паклю через несколько мгновений.
Она встряхивает черными кудрями, а я нарочито гордо вздергиваю подборок.
— Прошу простить, если моё совершенство тебя оскорбляется, кузина. Нет моей вины в том, что я безупречна!
Мы молча смотрим друг на друга несколько секунд, а потом разражаемся звонким хохотом и вероятно, тревожим сон парочки соседей.
Жара набирает силу с каждой минутой. Я не выдерживаю и приспускаю верхние буфы платья, обнажив плечи.
— Роз, это скандально! — восклицает Джульетта.
— Не более скандально чем то, что мы собираемся сделать.
— Твоя правда, — вздыхает кузина. — Жаль, что я не такая смелая, как ты, а то бы вообще избавилась от этого платья. Наша одежда еще более удушающая, чем эта жара!
Ее правда. Я игриво веду плечами.
— Может, однажды такой фасон войдет в моду, — подмигиваю я ей.
— Ага, а Монтекки и Капулетти положат конец вражде.
— Ну, ни то, ни другое не выглядит невероятным.
Джульетта фыркает и морщится.
— Монтекки — нечестивые псы!
Эти грубые слова так резко контрастируют с ее нежным образом, что я не могу сдержать улыбку.
— Ты говоришь так только потому, что тебя этому научили.
— Ну… да. Но я должна их ненавидеть. Я дочь Капулетти.
— А тебе когда-нибудь рассказывали о причинах этой ссоры?
Джульетта беспечно пожимает плечами.
— Я спрашивала у отца, но он всегда отмахивается или меняет тему. Иногда мне кажется, что он и сам не знает причину, но не может прямо об этом сказать.
Мы идем и молчим, погрузившись в свои мысли. Вилла Монтекии всё ближе. О, мы почти на пороге врага!
— А ты, Роз? — спрашивает Джульетта, немного понизив голос. — Ты разве не презираешь каждого Монтекки в этом городе?
— Не могу сказать о каждом. Лично я знакома только с одним из них. И, по правде говоря, я нахожу его довольно надоедливым.
— Потому что он Монтекки?
— Потому что он заноза в моей заднице!
Джульетта на миг замирает, а потом хохочет над моей дерзостью.
— И как зовут твою занозу?
— Ромео.
Мы подошли к границе сада Монтекки. Фиговые деревья и длинные кружева цветов выглядят восхитительно, а за ними виднеется дом — жилище из камня и ярости. Дом, в котором живет Ромео.
Без сомнения, он один из самых красивых мужчин в Вероне. Энергичный, остроумный, добродушный и… до ужаса приставучий. Мы познакомились весной, и он уже утверждает, что любит меня. Какая нелепость!
Он меня совсем не знает, но это не мешает ему ходить за мной по пятам. От него не скрыться ни на рыночной площади, ни в стенах собора Святого Петра. Ромео караулит меня после месс и при каждой встрече обрушивает мне на голову лавину признаний в бессмертной любви.
Комично, конечно. Он не понимает, что я родственница Капулетти. Сначала я хотела признаться, чтобы он переосмыслил свою мнимую привязанность, но, боюсь это только сильнее распалит его больное воображение.
Однако же он утомил меня своей любовью! Его клятвы настолько сладкие, что я не понимаю, как у него еще не сгнили зубы.
Мы пробираемся в сад, сгорая от волнения. Чтобы как-то унять дрожь, я срываю с ближайшей ветки сочный плод инжира.
— Урожай врага, — подмигиваю я Джульетте, которая с интересом смотрит на фрукт. — Я слышала, старый Монтекки тратит половину своего состояния на уход за этим садом.
— Выглядит вкусно, — шепчет кузина.
— Побалуй себя.
Я протягиваю ей инжир — легкий и тайный улов. Джульетта застыла в растерянности.
— О Боже, — хихикаю я. — Ты как Ева в раю. Не бойся!
Поддразнивание срабатывает, и Джульетта берет инжир, зажав его кончиками пальцев. Она нервно вздыхает и подносит его к губам.
— Ну как?
— Бесподобная сладость, — бормочет она с набитым ртом.
Я торжествующе смеюсь.
— Это не что иное, как вкус триумфа!
Прилив воодушевления не заставил себя долго ждать. Мы бежим мимо статуи нимфы из серого мрамора и видим великолепный фонтан в центре цветника. Потоки воды дарят прохладу и блестят в увядающем звездном свете.
Я позволяю себе насладиться видом пару секунд, а потом достаю кинжал из небольшого кожаного футляра, свисающего с берда. Начинаю срезать самые красивые цветы, растущие у фонтана.
Джульетта слишком осторожна, чтобы носить с собой лезвие, так что она рвет растения пальцами, зажав стебли почти у самых корней. Мы настолько увлечены шалостью и одурманены ароматом лилий, что не сразу слышим шаги.
— Роз! — шепчет Джульетта. — Кто-то приближается!
— Так рано? Невозможно!
Монтекки что, не спят?
Но Джульетта права — кто-то шагает по извилистой тропинке прямо в нашу сторону. Кузина бросает охапку лилий на землю. Ее серые глаза наполняются ужасом.
— Прячься, быстро! — командую я шепотом
Джульетте не нужно повторять дважды — она мгновенно скрывается за фонтаном.
Кажется, наша невинная шутка приняла неожиданный оборот и грозит перерасти в опасное испытание. Мои руки трясутся. Я наклоняюсь за брошенными лилиями в надежде схватить их и броситься за изгородь, но путаюсь в собственном платье.
Спотыкаюсь и приземляюсь прямо на колени, больно ударившись о камни. Шаги неизвестного всё громче. Мое сердце бешено колотится и вот-вот выпрыгнет из груди. Зачем, ну вот зачем я послушала Тибальта? Черт бы побрал его и вместе с его безумными идеями!
Я готовлюсь к худшему моменту в своей новой жизни, ожидая, что меня поймает стражник,
