С. Саблукова вышла краткая, но содержательная статья известного востоковеда Н. И. Березина — Внутреннее устройство Золотой Орды, где автор впервые привлек новый материал — ханские ярлыки, ранее не использованные исследователями[10]. Вопросы общественного и политического строя Джучиева улуса стали позже предметом диссертации Н. И. Березина, опубликованной им в 1864 году под названием «Очерк внутреннего устройства Улуса Джучиева». В своей диссертации автор дал обстоятельный обзор политического и административного устройства Золотой Орды. Пользуясь материалами восточных историков, он внес несколько поправок к своей ранней работе «Внутреннее устройство Золотой Орды»[11]. Н. И. Березин, стоявший на позициях либерально-буржуазной историографии, не мог понять причин падения монгольских государств в Дешт-и-Кипчаке и Иране; в принятии монголами ислама, направленного на усиление государственных могуществ, он видел одну из причин, приведших к падению монгольских государств в Иране и Дешт-и-Кипчаке[12].
В русской исторической литературе довольно подробно изучались русско-монгольские отношения, хотя дореволюционная историческая литература несколько преувеличивала влияние монголов на русское государство[13]. Так называемая «Историческая школа Покровского», воспроизводившая ошибочную точку зрения Н. М. Карамзина и И. И. Костомарова, долгое время игнорировала указания К. Маркса о монгольском иге[14]. К. Маркс в своих хронологических выписках по русской истории, особенно в «Тайной дипломатии XVIII века», дал подлинно научную оценку отрицательного значения монгольского ига, которое «не только подавляло, но и оскорбляло, иссушало самую душу народа, ставшего его жертвой»[15].
Указания К. Маркса, ставшие методологической основой советской историографии в изучении истории Золотой Орды, сыграли исключительно важную роль в преодолении ошибок буржуазной историографии о монголах-татарах. А. Н. Насонов в своем исследовании, посвященном русско-монгольским отношениям, на основе изучения большого фактического материала пришел к совершенно правильному выводу, что «политика монголов-татар на Руси заключалась не в стремлении создать единое государство из политически раздробленного общества, а в стремлении всячески препятствовать консолидации, поддерживать взаимную рознь отдельных политических групп и княжеств»[16].
Большим достижением советской историографии в области изучения истории Золотой Орды явилось появление коллективного труда двух видных советских историков — Б. Д. Грекова и А. Ю. Якубовского «Золотая Орда», вышедшего в 1937 году и по существу явившегося решением задачи, поставленной Академией наук в 1832 году. Правда, в этой работе авторы сделали объектом своих исследований истории раннего периода Золотой Орды, когда орда переживала наивысший расцвет; что же касается феодальной междоусобной борьбы в Джучиевом улусе, начавшейся после смерти хана Узбека, то она освящена весьма кратко. При подготовке второго издания Б…Д. Греков и А. Ю. Якубовский устранили многие недостатки, имевшие место в первом издании. В книгу дополнительно включены новые разделы, отсутствовавшие в первом издании. Был включен новый раздел «Падение Золотой Орды», написанный А. Ю. Якубовским, довольно подробно рассматривающий историю междоусобной феодальной войны в Дешт-и-Кипчаке. Но и во втором издании теме «Распад Золотой Орды» уделено всего 23 страницы[17].
Само собой разумеется, авторы, при всех достоинствах их работы и исследовательского мастерства, на этих 23-х страницах не могли охватить всех вопросов, связанных с процессом распада этого, когда-то могущественного государства на новые феодальные объединения, образовавшиеся на развалинах Золотой Орды. Между тем, для историка СССР распад Золотой Орды на феодальные объединения и образование Сибирского ханства. Ногайской орды, Казанского, Крымского, Астраханского ханств и Большой Орды представляет не меньший интерес. С распадом Золотой Орды и образованием новых феодальных объединений началось формирование народностей — узбеков, казахов, татар, ногайцев, каракалпаков и, быть может, даже башкир.
В настоящей работе ставится задача освещения истории распада Золотой Орды на новые феодальные объединения и образование новых ханств на развалинах Джучиева улуса. Автор не ставит целью всестороннее изучение истории Золотой Орды, ее социально-экономического строя и политической структуры. Эти вопросы в достаточной мере освещены в вышеупомянутой работе Б. Д. Грекова и А. Ю. Якубовского «Золотая Орда и ее падение». Отдельные этапы, связанные с историей Джучиева улуса, в работе затрагиваются постольку, поскольку они связаны с процессом распада Золотой Орды.
Даже эта, на первый взгляд, сравнительно узкая задача связана с большими трудностями из-за ограниченности и скудости исторических источников. В числе источников, так или иначе связанных с темой распада Золотой Орды, почти отсутствуют исторические памятники, исходившие непосредственно от самих монголов-татар. Ханские ярлыки, являющиеся исключением, дошли до нас в неудовлетворительном состоянии. Ярлыки ханов, данные митрополитам, как установил проф. М. Д. Приселков, сохранились только в позднейшей обработке XVI в.[18]. Ярлык Едигея, сохранившийся в изложении русских летописей, до сих пор не стал объектом исследования. Только сравнительно недавно были обнаружены в султанском архиве в Константинополе ярлыки последних ханов — Улук-Мухаммеда (1427 г.), Махмуда (1466 г.), Ахмета (1477 г.), опубликованные в 1940 г. Акдее Нигмет Куратом. Несмотря на хорошую сохранность ярлыков, чтение ярлыков, изданных Акдее Нигмет Куратом, нельзя считать удовлетворительным, не говоря уже о комментариях, составленных крайне небрежно[19]. Ярлык Ахмеда к Ивану III, опубликованный еще в 1884 г., привлек к себе внимание исследователей только в недавнее время[20].
Татарская версия «Сборника летописи», опубликованная Н. И. Березиным в «Библиотеках восточных историков» еще в 1851 году, не привлекалась исследователями. До сих пор отсутствует русский перевод этого памятника, и исследователи, не владеющие татарским языком, не могли им пользоваться. Да и сама рукопись имела много недостатков: в рукописи Н. И. Березина отсутствовал год составления летописи и имя составителя. Только в 1922. году в Казани была обнаружена другая рукопись этого сочинения, несколько отличавшаяся от рукописи Н. И. Березина и являющаяся притом старейшей. Эта рукопись теперь находится в рукописном отделе Научной библиотеки Казанского государственного университета. Она во многом дополняет наши представления о «Сборнике летописи». В рукописи Казанского университета точно указывается год составления «Сборника летописи» и имя его составителя (1601 г. — Кадыр Али бей)[21]. В своих заключительных строках автор сообщает, что «Сборник летописи» есть не что иное, как татарский перевод «Прославления Чингис-хана» (Чингис Намэ), составленного на персидском языке. Кадыр Али бей в своей летописи дает генеалогическую таблицу потомков Джучи, во многом отличающуюся от г ой генеалогии, которая дается в «Родословной тюрок» Абулгази бахадур хана (XVII в.) и во многом тождественную с таблицей «Муизза» — «Книга, прославляющая генеалогию в родословном древе монгольских султанов», составленную в 1426 г. Кроме того, Кадыр Али бей в своей летописи приводит ряд данных, связанных с образованием Сибирского ханства и Ногайской Орды и др. материалы, представляющие известный интерес. Если к вышеуказанным памятникам татарского происхождения прибавить еще ханский феодальный эпос — «Сказание о Едигее и Тохтамыше», — сугубо тенденциозного характера[22], на это ограничивается число памятников татарского происхождения.
При почти полном отсутствии
