успел ответить.
— Он убийца! — крикнула Клаудия. — Заприте его в темнице и выкиньте ключ.
Один из солдат ударил её по лицу.
— Не говори так с королем, имей почтение!
Сэр Галахад и король повернулись к солдату.
— Не знаю, за что мы боролись, друг мой. За солдат, что женщин своих бьют да к знати подлизываются? Как звать тебя, боец?
— Аврелий.
— Не стать тебе рыцарем, Аврелий, увы. Галахад, ты знаешь, сколько человек в рыцари было посвящено в этом году?
Галахад не знал и не особо интересовался.
— Ноль, — выдохнул король, — такие как ты, вымирающий вид.
— Времена такие, ваше величество, спокойные.
— Это меня и тревожит. Как это получается, что у нас супружеская измена становиться главным событием? Вот раньше…какие подвиги были, помнишь, а⁈ — Король закинул руку за шею рыцаря и показал другой рукой куда-то вдаль. — Ты и я, наши бравые лошади, летим на всех опорах! А впереди дрожат противники! Знают, что нас не победить! Хоть картину пиши! Сотни картин!
— Так есть же такие картины, ваше величество, в том же количестве.
— Да? — Король цокнул. — А я что-то забыл…Бои отложились в памяти, а почести нет. Странно как-то. Сказал бы мне об это кто-нибудь еще тогда… Ну, что это мы всё обо мне, да обо мне. Ты мне лучше расскажи, как до такой жизни докатился, что на площади любовника своей жены насмерть избиваешь?
Галахад посмотрел на центр площади. На мертвого четвероюродного племянника короля. На свою жену, что присела рядом с ним и стирала подолом платья кровь с его лица. Она шептала ему что-то ласковое на ухо и в самом деле его любила. Как когда-то любила его пятнадцать лет тому назад, когда он стоял на этой же площади. Солнце опаливало его доспехи, делая их ещё красочнее. Тогда ещё совсем молодой король так же спускался по лестнице, как и сегодня. Его улыбка была широкой и одобряющей.
— Выбирай себе жену, любую! — радостно объявлял Боромир.
Галахад тогда только вернулся с последнего подвига, и весь город праздновал.
Девушки выстраивались на площади, чтобы посмотреть на великого рыцаря, и каждая втайне надеялась, что он выберет именно её. На горесть прекрасным дамам, сердце сэра Галахада было уже занято.
Клаудия стояла с краю. Она потирала пальцы, опустив голову вниз. Её щеки покраснели вслед за ушами. Она топталась на месте, боясь одного: «А вдруг он не выберет меня? Вдруг все эти слова любви были ложью?».
Чтобы попасть в поле её зрения, Галахаду пришлось встать на колени. Их взгляды соприкоснулись. Клаудия резко закивала головой и начала прыгать от радости. Рыцарь схватил её за талию и закружил. Это был самый счастливый день в их жизни. Кто мог знать, что их путь — это гора, с которой они спускались на протяжении пятнадцати лет.
Галахад нахмурился. Отбросил воспоминания. Нечего их сейчас ворошить. Нужно быть благодарным, ведь он был счастлив какое-то время.
— Ваше величество, если хотите наверстать упущенное, давайте не здесь. Не на площади, при всех.
Король согласился. Он приказал солдатам вычистить площадь от крови и разогнать толпу.
— Смотреть здесь больше не на что, — подытожил он.
— Можно мне забрать тело? — обратилась к королю Клаудия. Она поднималась по ступенькам, пока один из солдат не напрягся. Тогда она остановилась.
— Он королевский кровей. Он будет похоронен там, где положено такому роду.
— Могу ли я навещать его там?
— Может? — король обратился к Галахаду.
«Будет ли она приходить ко мне?» — подумал рыцарь и ответил:
— Может. Запрещать это — бессмысленная жестокость.
Он развернулся раньше короля и направился по ступенькам в замок. Ему хотелось скрыть лицо от посторонних.
В просторной комнате с балконом, где работал король, ветер играл с зелёными занавесками. Дневной свет ложился на всю комнату, создавая уют. На широком столе блестела бумага. На краю стола стояла тарелка с большой гроздью черного винограда.
Стражник открыл дверь перед королем Боромиром и сэром Галахадом. Рыцарь был поражён красотой комнаты. Он поднял голову к потолку, что исписан древними легендами.
— Я бы мог целыми днями разглядывать эти рисунки, ваше величество, — восхищенно произнёс он.
Король в знак солидарности тоже посмотрел на потолок.
— Мы с тобой в этом похожи. Видишь вон тот рисунок? — король указал на красивую женщину с лирой. Струны её музыкального инструмента прорезали облака. — Это Демидия, первая муза. Я иногда на неё посматриваю, когда пишу законы. Вот она, истинная женщина. Она никогда не изменит. Она всегда со мной. Здесь, на потолке.
Король прошел к столу и сел в изящное кожаное кресло с золотым орнаментом.
— Боюсь вас огорчить, ваше величество, но думаю, что она вдохновила многих, в том числе предыдущих королей, — заметил рыцарь.
— Эх, и то правда. Ты брось давай это «ваше величество». Тут никого нет. Только два старых друга, что сражались плечом к плечу.
«Два старых друга? Что ж ты тогда забыл про меня на пятнадцать лет, Боромир?» — подумал рыцарь.
— Возьми себе стул, садись напротив. Надо кое-что обсудить, — сказал король.
Галахад послушался и вскоре сидел на обычном деревянном стуле напротив стола, за которым сидел король.
— Как вообще дела идут, помимо супружеской жизни, разумеется? Дети есть? — спросил Боромир, сузив глаза и положив руки на стол.
Рыцарь почувствовал себя как на допросе.
— Детей нет. Дел тоже. За много лет подвигов, достаточно монет собрал. Настало время отдыха.
— А что с детьми то не получилось?
— Не одарил Всевышний.
— Да, он иногда бывает очень избирательным.
Король постучал по столу, пробежался глазами по комнате и снова поднял голову к потолку.
— А что ты думаешь об этому рисунке?
Галахад поднял голову на потолок прямо над королем. Там был изображен воин со светящимся мечом. Вокруг него грозные драконы изрыгали пламя.
— Я знаю эту легенду. Этот воин — один из шести истребителей драконов. Его оружие — один из шести мечей, сотворенных великим кузнецом для, собственно, истребления этих драконов.
— Хочется так же в этом возрасте? Дрался когда-нибудь с драконом?
— Да. Однажды.
Король громко, театрально вздохнул.
— А не хочется еще чего сотворить? Еще один подвиг напоследок может? Чем ты сейчас занимаешься, если без дел сидишь? Говорят, в тавернах частый гость и в других
