незаменимые, только не знаем об этом.
— Ты-то, Раечка, у нас точно незаменимая! — пробасил бородач. — Только ты Герасима можешь успокоить. Никто больше.
— Да уж, да уж, — добавила худая женщина и, недобро улыбнувшись, прибавила: — Куда уж нам в незаменимые лезть! Физиономией не вышли.
— А чего это не вышли? — возразил вихрастый. — Все вышли, каждый по-своему.
— Конечно, конечно вышли, — произнёс Казлюк. — Как это поётся: «Не родись красивой, а родись счастливой». Вот наш именинник, Мякин, счастливый! Почти месяц отдыхать будет. Правда, будешь отдыхать, товарищ Мякин?
Мякин пожал плечами и ничего не ответил. Он подумал, как это известие воспримут его домашние.
Вечером, когда супруга Мякина увидела его угрюмое лицо, она всплеснула руками и испуганно спросила:
— Что-то случилось?
— Еду в санаторий, — тихо ответил Мякин.
— Как в санаторий? — настороженно произнесла супруга. — А отчёт?
Вся семья Мякина уже давно знала, что в это время у Мякина отчёт и в доме должна быть тишина и созданы комфортные условия для папы.
Снимая пальто, Мякин буркнул:
— Отчёт велено передать Казлюку. То есть я его уже передал.
Супруга, подхватив пальто, в расстройстве села на стул и минуту, пока Мякин переоблачался в домашнее, не могла произнести ни слова.
— Это что означает? — тихо спросила она.
— Не знаю, — нехотя ответил Мякин и прошёл в ванную.
Супруга встала, повесила пальто и, стараясь не шуметь, осторожно прошла за ним. Под шум воды она, стараясь быть спокойной, произнесла:
— Может быть, это и хорошо. Наконец-то отдохнёшь.
Мякин закрыл кран, долго возился с полотенцем, вышел из ванной и, не взглянув на супругу, прошёл на кухню.
— Я тебе вкусненькое приготовлю, — вслед ему сказала супруга и засуетилась у стола.
Мякин привычно разместился на своём месте, уныло оглядел кухонную обстановку и вспомнил напутственные слова Раисы: «Ты, Мякин, не унывай. Санатория — весёлое местечко, если только не унывать».
— Мякиша, вот яишня, глазунька. Как ты любишь! — Супруга поставила перед ним тарелку с тремя только что зажаренными яйцами.
Мякин вздрогнул и неожиданно сам для себя проворчал:
— Не называй меня так больше никогда!
Супруга застыла в недоумении. Она открыла рот, и у неё машинально вырвалось:
— А… а… — а затем она растерянно произнесла: — А как же, Мякиша… — На этом она осеклась и через несколько секунд продолжила:
— А как же называть?
Мякин, угрюмо оглядев яишню, подумал: «Что это я бросаюсь на неё? Нервы, что ли, разгулялись?» — и примирительно произнёс:
— Извини. Это я нечаянно. Достала меня эта санатория.
Он машинально поковырял яичницу. Один желток протёк на тарелку и испортил кулинарную картинку. Мякин вздохнул и без аппетита приступил к поеданию ужина. Супруга терпеливо стояла у стола и не решалась о чём-то поговорить с ним. Она убрала за ним пустую тарелку, подала горячий чай и покорно спросила:
— Когда?
— Что «когда»? — размешивая чай, спросил Мякин.
— Когда ехать-то? — снова спросила супруга.
— В понедельник, — сухо ответил Мякин.
— Я тебя соберу, — предложила супруга.
— Всё потом, — ответил Мякин и спросил: — Что дети?
— У себя, — ответила супруга.
Мякин молча допил чай, поднялся из-за стола и направился в детскую.
— Как учёба? — спросил Мякин, появившись на пороге комнаты с двумя кроватями и письменными столами, за которыми у мониторов сидели мальчишки лет десяти.
— Нормально, па, — услышал он синхронный ответ.
— Нормально, — вслух повторил Мякин и попытался вспомнить, когда же в последний раз занимался с сыновьями.
«Когда же это было?» — спросил он сам себя, и как-то стыдно и грустно ему стало.
— А чем занимаетесь? — снова спросил Мякин.
— Играем, па. Не мешай, — услышал он в ответ.
«Вот и ответ тебе, па, — подумал Мякин. — Не мешай».
Он тихонько отступил назад и аккуратно закрыл за собой дверь. Супруга тихо хлопотала на кухне. Мякин прошёл в гостиную, уселся в своё любимое кресло, хотел было включить телевизор, но передумал — закрыл глаза и попытался представить себя в санатории, как он лежит беззаботно в тёплой ванне, ни о чём не думая, а вокруг бегает санаторный персонал в белых халатах и заботится о нём. Раиса, вся в белом, трогает его лоб, промокает белоснежным платком капельки пота, выступившие на нём от тёплой ванны, и ласково треплет его по затылку:
— Мякиша, что с тобой, не заболел ли?
Он открыл глаза — тревожный взгляд супруги устремлён на него:
— Ты задремал. Что-то бормотал во сне. Плохой сон?
— Да, что-то снилось, — вяло ответил Мякин. — Что-то я совсем расклеился. Пойду-ка я спать.
— Да, конечно, отдохни, — согласилась супруга. — Послезавтра тебя соберём, а там отдохнёшь от дел, здоровье поправишь.
Супруга удалилась в спальню, приготовила постель и снова появилась в гостиной. Мякин, сидя в кресле, спал. Она решила его не будить — накрыла пледом и, стараясь не шуметь, прошла на кухню. А Мякину снился сон про санаторий.
— Мякин! Товарищ Мякин! Ну где вы? Ванна уж давно готова!
Мякин в одних трусах стоял в комнатушке, отделанной белым кафелем, и лихорадочно соображал, стоит ли снимать трусы или остаться в них, бултыхнувшись в тёплую, бурлящую пузырьками воду.
— Мякин, вы наконец-то ляжете в ванну или так и будете стоять?
Этот голос Мякина насторожил — что-то знакомое было в нём. Он обернулся и крайне удивился, просто остолбенел, потому что сзади него стояла его коллега — худая женщина, — но почему-то в белом халате и с очень строгим лицом.
— Да, — пролепетал Мякин и нерешительно дотронулся до резинки трусов.
— Не бойся, Мякиша, мы отвернёмся, — услышал он второй голос.
Дружелюбно улыбаясь, Раиса плавно помешивала рукой бурлящую воду.
Мякин зажмурился и неожиданно для себя оказался в ванне. Тёплые пузырьки приятно щекотали голое тело. Лежать было комфортно, и Мякин на некоторое время успокоился, открыл глаза и обнаружил себя в окружении конторских в белых халатах, а у самых его ног за ванной, почему-то с закрытыми глазами, стоял сам Герасим Ильич. Конторские с серьёзными лицами что-то обсуждали, иногда трогая руками воду, и укоризненно поглядывали на Мякина. Мякину это совсем не нравилось, и он как можно глубже погрузился в воду, оставив на поверхности только одно лицо.
В самый разгар обсуждения Мякин услышал противный голос Казлюка, повернулся в его сторону, для чего ему пришлось немного приподняться, и с удивлением обнаружил, что Казлюк в чёрном замызганном халате, как-то странно извиваясь, пытается устроить под ванной костёр, подбрасывает туда поленья одно за другим и каждый раз чиркает при этом спичкой, бросая её, зажжённую, вниз. У Мякина от этого зрелища ноги заледенели, а тут ещё этот чёрный Казлюк визгливо завопил:
— Он не доделал отчёт! Его срочно надо
