смеешь вести себя так с ней?!
Но меня никто не слышит. Я хочу влепить ему пощёчину, но моя рука проходит сквозь его лицо.
Я моргаю, глядя на своё запястье, и понимаю, что на нём горит золотая метка. А потом опускаю глаза вниз и вижу облитое вином розовое платье.
И понимаю, что эта девочка — это я.
Резко реальность вернулась, меня как будто втянуло обратно в тело, и вот я снова стояла в комнате, глядя на вешалку с теперь уже чистым платьем прямиком из видения.
Сердце заполошно билось, а щёки горели огнём. Вот и бред под маской рутины, да? Это точно сон! Потому что зеркало рядом с вешалкой отражало не меня, тридцатилетнюю больную женщину, похожую на оживший труп, а юную, красивую, хоть и заплаканную девушку лет восемнадцати. Светлые волосы крупными волнами спускались до самой талии, большие серые глаза сверкали невыплаканными слезами. У неё — у меня? — пухлые розовые губы, румяные щёки. Наверное, это не зеркало, а картинка или экран. Такого просто не могло быть!
— Что это за?.. — выдохнула я, и голос тоже был не мой! Тонкий, нежный девичий голосок. Нет, где мой хриплый голос, взывающий из преисподней? В конце концов, какой ещё может быть голос у человека, прожившего полгода на искусственной вентиляции лёгких?
Я приблизилась к зеркалу и коснулась его, не веря, что это происходит со мной.
Вдруг дверь распахнулась, и в комнату снова вошла женщина в чепце и платье с ажурным воротом.
— Госпожа, я распорядилась о лекаре, он придёт к вечеру. Никак вы уже встали?
Она подошла ко мне, вглядываясь в лицо. У неё веснушки и добрый взгляд, отметила я. Возникло странное ощущение, будто я жила здесь много лет, просто ничего не помню. Но ведь у меня была и другая жизнь?..
Это какое-то переселение душ?
Параллельный мир?
Я умерла в той жизни и меня перебросило сюда?
— Ваша голова больше не болит? — заботливо спросила она.
— Я, — в горле у меня пересыхает, ладони начинают нервно потеть, — я ничего не помню…
— Что?
Женщина меняется в лице, берёт меня за руки и ведёт к кровати.
— О чём вы, госпожа? Чего вы не помните?
Я не знала, что могу говорить ей, а чего нет. Поэтому помолчав секунду, выдала безопасную полуправду:
— Я не помню, почему заболела голова. Я просто очнулась, и было так больно…
— Ох, девочка моя, — она притянула меня в тёплые объятия. Такие большие тёплые руки, и вся она была большая и тёплая, что я как-то быстро успокоилась на её груди. — Наверно, это нервы… После бала у господина главного дракона вы были сама не своя. Так мне и не рассказали, что произошло, но наверное, что-то нехорошее… ведь вы так много плакали… а вчера весь день беспробудно проспали, только под вечер смогли с подругой повидаться. У всякого голова заболит, а в вашем положении у вас и сил мало…
Что? В каком положении? Только не говорите, что я ещё и беременна здесь! И… она сказала «дракон»?
— И всё же ваш дядя зря у вас силы забирает, вы же всё-таки боевая магиня, вот и не выдерживает организм. В таком положении у кого захочешь от малейшей боли рассудок помутится!
В этот момент все шаблоны треснули и сломались. Всё. Это сон и точка. Какая к чёрту боевая магиня?! Кто забирает силы и зачем?!
Ну хоть не беременна, спасибо и на том!
— Я бы хотела побыть одна, — мягко отодвинув женщину (как же её зовут?), я отсела чуть-чуть подальше.
— Хорошо, госпожа, — вздохнула няня в чепчике и встала, расправляя платье. — К вечеру будьте готовы встретить лекаря.
Я кивнула, хоть внутри и бушевала паника. Лучше бы это была простая и понятная Англия девятнадцатого века! Драконы и магини? Видимо, я угодила в какой-то неудачный фэнтезийный сюжет!
Когда она вышла, я вскочила и стала наворачивать круги по комнате. Яростные шаги заглушал толстый ковёр, подол платья путался в ногах.
Судя по всему, это не сон, сны не бывают такими реальными. По крайней мере у меня. Может быть, я умираю, и это галлюцинация, которую мозг выдал перед смертью? Что-то слишком долгая галлюцинация!
А если я уже умерла? И попала сюда? Ну да, как в книжках. Отчего-то отметать этот вариант было труднее всего, ведь у меня нет ни одного аргумента против. Я не могу точно сказать, что душа не существует, и я не могу знать, что не существует других миров. Да-да, с главными и не главными драконами, магессами, магинями, магичками и кем-нибудь ещё.
Меня пробрал мандраж. Если я перенеслась… перелетела… переродилась… в общем, оказалась в теле этой девочки, то где она сама?
Господи, неужели я выгнала её из тела, и теперь её душа где-то летает, как бездомная?
Считается ли такое… преступлением в магических мирах? Вдруг этот лекарь поймёт, что я нагло заняла место этой девочки и по сути убила её? Посадят ли меня в магическую тюрьму? Хорошо, что я не сказала этой женщине ничего!
Уголки губ неконтролируемо задрожали, а в глазах собрались слёзы.
Как же страшно! Я ничего не понимаю и вообще не знаю, что теперь делать!
Так, стоп.
Я крепко зажмурилась, успокаивая себя глубоким дыханием.
Вероятно, в том мире, откуда я пришла, моё тело мертво. Или в коме. В любом случае, даже если там тело живо, оно проживёт от силы неделю. Я чувствовала подступающую смерть, когда была там, и знала, что вот-вот меня не станет.
Следовательно, если меня выгонят из этого тела, я умру окончательно и бесповоротно… просто исчезну.
Одна мысль о том, что я чудом ускользнула от цепкой паутины смерти, обдала меня животным страхом. Я едва не перестала существовать. Не было бы ничего — ни меня, ни моих ощущений, я бы не могла слышать, видеть, чувствовать, мыслить. Там… пустота.
Я даже не могу представить эту пустоту. Потому что там нечего представлять!
И я не хочу умирать! Не хочу знать, что там за гранью. Я не хочу туда!
Как бы человек ни храбрился перед неизбежностью, а страх смерти и желание жить заложено в нём природой, вшито в самые глубокие слои подсознания, записано в генах и остаётся на всю жизнь с первого и до последнего удара сердца. Я просто хочу остаться. Можно ли мне остаться?
Эта мысль всё-таки заставила меня расплакаться.
Мне бесконечно жаль эту девочку, которая столкнулась с тем, с чем должна была столкнуться я. Я буду жить
