и дышать легче стало.
ЛЮБАША. И сколько ты за один сеанс денег берёшь?
АНЕЧКА. Я денег ни с кого не беру. Разве можно за молитву деньги брать?
ЛЮБАША. Не можно, а нужно! В любой церкви за молитву деньги берут. За здравие, за упокой и прочее.
АНЕЧКА. Но я же не священник, мне стыдно деньги требовать. Молитва, она ведь Богу посвящается!
ЛЮБАША. Всё в этом мире чего-то стоит. Так жизнь устроена. Если ты нарушаешь законы жизни, то ты преступница. Ты должна за свою помощь брать деньги! Смотри, Лариса Ивановна даже порозовела после твоей молитвы.
АНЕЧКА. И хорошо! Значит, Господь принял мою молитву. Это такая радость – помочь ближнему. Самое большего счастья на свете – это сделать доброе дело угодное Богу.
ЛЮБАША. Ты что, дурочка с переулочка?! С дуба свалилась – головёнкой повредилась?!
ЛАРИСА ИВАНОВНА. Отцепись ты от девчушки. (Привстаёт и садится). Она мне боль сняла, а ты её за это готова заклевать. Спасибо тебе, милая!
ЛЮБАША. Я её осуждаю за то, что она бесплатно это делает. Не по правилам.
ЛАРИСА ИВАНОВНА. В чём же твои правила? Любое дело только с корыстью делать?
ЛЮБАША. Мне больше нравится называть это не корыстью, а интересом. Без личного интереса ничего в мире не происходит. Личный интерес – это основа всей жизни. Если она (кивает на Анечку) говорит, что делает свои делишки без личного интереса, то это подозрительно. Либо врёт, либо дура. И то и другое плохо и опасно.
АНЕЧКА. Я не вру! Мне правда ничего не надо. Лишь бы людям хорошо было от моих молитв.
ЛЮБАША. Значит, ты и мне можешь помочь совсем бесплатно?!
АНЕЧКА. Могу.
ЛЮБАША. Тогда валяй! Лечи меня от всех болезней.
Любаша ложится на постель. Анечка нерешительно подходит к ней, закрывает глаза и начинает молиться. Вдруг резко одёргивает руки и отходит от Любаши.
ЛЮБАША. Что, вылечила уже?
АНЕЧКА. У вас нет никаких болезней. Ваше тело здорово…
ЛЮБАША. Как это я здорова?! Ты хочешь сказать, что я зря в больнице лежу?
АНЕЧКА. Зачем вы в больнице – я не знаю. У вас другая проблема.
ЛЮБАША. Какая?
АНЕЧКА. У вас душа больна… Она не чистая. Вам душу лечить надо. Но это не в больнице делают, а в храме.
ЛЮБАША. Еще чего! Всякая шарлатанка будет меня жизни учить. Иди, мой полы! Твоё дело в палате убирать, а не проповеди читать.
АНЕЧКА. Простите. Я не хотела вас обидеть.
Анечка берёт швабру и начинает мыть полы. Любаша со злобой смотрит на неё, потом подходит и с возмущение обращается к Вере.
ЛЮБАША. Представляешь, эта мошенница считает, что я симулирую и у меня грязная душа. Во, нахалка!
Вера лениво и вяло смотрит на неё, потом на Анечку и, жуя жвачку, огрызается.
ВЕРА. Зачем к ней лезла? Сама напросилась – сама и получила. И вообще меня ваши разборки не касаются.
Вера демонстративно надевает наушники от плеера и, задрав ноги, ложится на постель Любаша недовольно фыркает и подходит к кровати Ларисы Ивановны.
ЛЮБАША. (Ларисе Ивановне). Нынче молодёжь наглая пошла. Рожать не хотят, взрослым – хамят. Это ж надо было придумать, что у меня, видите ли, душа нечиста!
ЛАРИСА ИВАНОВНА. Ты не задирай их сама – не будешь получать грубость в ответ. С людьми надо по-доброму, с любовью себя вести. Тогда и сама получишь добро и любовь.
ЛЮБАША. Если всех будешь любить, то на себя любви не останется.
АНЕЧКА. Злая вы! Тяжело жить со злом в душе. Накапливая зло в себе, вы сами себя на мучения и каторгу обрекаете…
ЛЮБАША. Типун тебе на язык! Какая каторга?! Я в тюрьму не хочу. Каркаешь тут, ворона грязная. Здесь нормальные люди болеют. Убрала – пошла вон отсюда!
ВЕРА. Заткнитесь все! Дайте музыку послушать спокойно! Как меня все заколебали!
ЛАРИСА ИВАНОВНА. Девочки, не ругайтесь. Вы же люди, а лаетесь, как собаки!
* * *
СЦЕНА 2.
Та же больничная палата. Лариса Ивановна лежит на кровати и стонет. Любаша делает себе маникюр. Вбегает Вера.
ВЕРА. Слыхали новость? Наша санитарка, ну эта Анечка, в соседней палате мужика от простатита вылечила! Полный атас!
ЛЮБАША. Не может быть! Брехня.
ВЕРА. (С обидой). Я не вру. Вся больница только об этом и говорит.
ЛЮБАША. Шарлатанка она, твоя Анечка. Любая женщина, если захочет, может мужика от простатита вылечить. Для этого никаких молитв не надо. Достаточно ноги раздвинуть. Ты-то сама должна знать это, шалава!
Вера грозно, выставив беременный живот вперёд, надвигается на Любашу. Любаша вскакивает и встаёт в позу обороны.
ВЕРА. Это кто шалава?! Я?! Ты не смотри, что я пузатая. Сейчас так врежу по заднице, что зубы вылетят! Сразу от всех болезней вылечишься.
ЛАРИСА ИВАНОВНА. Девочки, остановитесь! (Пытается встать с постели, стонет). Здесь больница, а не базар. Прекратите ругаться. Что с людьми твориться?! По всякой мелочи готовы разорвать друг друга на части. (Стонет).
Вера отступает и плюхается на свою койку.
ВЕРА. Зачем она меня шалавой обозвала?!
ЛЮБАША. Потому что ты врёшь и сплетничаешь.
ЛАРИСА ИВАНОВНА. Обе хороши. Угомонитесь! Любаша, лучше подай мне водички, Горло пересохло.
ЛЮБАША. Я в сиделки не нанималась. Санитарку Анечку свою вызовите, пусть она обслуживает.
ВЕРА. (Ларисе Ивановне). Не вставайте, я подам.
Вера встаёт и наливает стакан воды и подаёт его Ларисе Ивановне.
ЛЮБАША. Скучно с вами! Что-то я проголодалась.
Любаша подходит к холодильнику и открывает его. С возмущением оборачивается к соседкам по палате.
ЛЮБАША. Где моя банка чёрной икры?! Я вчера её сюда поставила!
ЛАРИСА ИВАНОВНА. Посмотри внимательно. У нас в палате посторонних не было. Только свои.
ЛЮБАША. Свои обычно и воруют втихушку. Чужие грабят с шумом и гамом. (Роется в холодильнике). Нет! (Злобно смотрит на Веру). Ты спёрла, сучка пузатая? В милицию тебя надо сдать!
ВЕРА. Чо ты гонишь? Ни ты, ни твоя икра мне триста лет не нужны! (Со злорадством). Сама сожрала и забыла. Вон ряху какую отъела. Видела я тебя в гробу!
ЛЮБАША. Сейчас ты у меня в гробу окажешься!
Любаша захлопывает холодильник, берет в руки полотенце и грозно приближается в Вере. Вера вскакивает с койки и хватает в руки подушку, чтобы отбиваться.
ЛАРИСА ИВАНОВНА. Любаша, остановись! Неужели ты из-за какой-то икры паршивой будешь бить беременную девочку?!
ЛЮБАША. Не паршивой, а за
