class="p1">– Но она откроется только в час дня, – вмешалась Салли.
– На это и расчёт, – ответил Уолдо. – Мы с Вонючим спокойно сможем выяснить отношения, и никто нам не помешает. Если Вонючий не появится, я буду знать, что он виновен.
Крутя педали, Салли спросила Уолдо, что заставило его поверить, будто Земля плоская.
– Большая часть земли состоит из воды, – ответил он, – а вода плоская. Вы когда-нибудь видели озеро или пруд, в котором вода изгибалась бы горбом?
Салли и Энциклопедия признались, что нет.
Уолдо продолжил лекцию.
– Снимки Земли, сделанные из космоса, являются подделками, – настаивал он. – Если бы Земля была шаром, Китай оказался бы под Соединёнными Штатами. Мой сосед мистер Чан родом из Китая. Так вот, в Китае ему пришлось бы висеть вверх ногами. А он в жизни подобного не делал.
И так далее.
Вонючий Редмонд ждал у карусели. Двойное кольцо ездовых животных стояло тихо и неподвижно.
Уолдо усмехнулся Вонючему:
– Вор возвращается на место своего преступления! Он думал, что может украсть мою статью!
– Давайте послушаем, что произошло, – предложил Энциклопедия.
Уолдо начал:
– Когда я вчера поднялся на платформу карусели, Вонючий уже стоял рядом с этим чёрным конём. – Он указал на чёрного коня, одним копытом касавшегося земли. Казалось, он собирается ускакать прочь. Как и другие животные, он крепился к платформе шестом, проходящим через затылок. Затем Уолдо показал на скамью рядом с чёрной лошадью. – Перед началом карусели я положил сумку со статьёй на эту скамейку, – продолжил он. – Вонючий стащил её.
– Я не трогал его сумку! – вмешался Вонючий. – Он боится, что моя статья лучше, чем его. Животики надорвёшь от смеха! Я написал, как Колумб доказал, что земля плоская!
Уолдо раздражённо продолжил:
– Затем я сел на эту белую лошадь. – Он показал на белую лошадь, стоявшую через три лошади перед чёрной. – Я не видел, чтобы ты садился на чёрного коня. Я не видел, как ты спускался с карусели. Но когда поездка закончилась, я увидел, как ты бежишь прочь от скамьи, как будто спешишь усесться в спасательную шлюпку.
– Ты просто с дуба свалился, – проворчал Вонючий. – Иногда меня укачивает даже на качелях.
– Тут тебе не качели, – огрызнулся Уолдо.
Вонючий парировал:
– Меня начало укачивать, когда чёрный конь двигался вверх и вниз по шесту во время движения карусели. Поэтому я слез и сел на скамейку, пока поездка не закончилась, и мне стало лучше. На скамейке была сумка, но я её пальцем не тронул.
– Почему ты бросился прочь от карусели, когда поездка закончилась? – спросила Салли.
– Мне нужно было кое-куда, – пробормотал Вонючий.
Салли шепнула Энциклопедии:
– Я не знаю, кому верить. Возможно, Уолдо никогда не писал статью и пытается доставить Вонючему неприятности, обвиняя в воровстве. Или, может быть, это Вонючий, который не писал статью и стянул её у Уолдо.
– Посмотри ещё раз на скамейку и лошадей, – предложил Энциклопедия.
– Смотрю, – ответила Салли. – Чёрный конь Вонючего – это три лошади прямо за белой лошадью Уолдо. Скамья находится слева от чёрного коня.
– И всё?
– Да, разве что я хотела бы, чтобы лошади могли говорить и сообщили нам, кто лжёт.
– Они и сообщили – на свой лад, – ответил детектив.
КТО СОЛГАЛ, ВОНЮЧИЙ ИЛИ УОЛДО?
Туба Немо
Вечером детективы уже закрывали агентство, когда перед ними возник пухлый шестиклассник Немо Хаффенвиз. Он бросил двадцать пять центов на канистру из-под бензина.
– В чём дело? – спросил Энциклопедия.
– Моя туба[8], – объявил Немо. – Я знаю, о чём ты думаешь. Туба для Бочки с трубой, толстяка в заднем ряду школьного оркестра.
– Любой, кто называет тебя Бочка с трубой, рискует заполучить проблемы с дыханием, – отозвалась Салли.
– Чем мы можем быть тебе полезны? – поинтересовался Энциклопедия.
– Выясните, кто сыграл грязную шутку со мной и с моей тубой, – ответил Немо.
И приступил к изложению подробностей.
В тот день летний школьный оркестр играл перед учащимися «Марш морозных цветов» Сучалицкого[9]. Немо задержался в кабинете стоматолога и опоздал в школу.
Вытащив тубу из музыкальной комнаты, он помчался на своё место в задней части оркестра. Мистер Даунинг, дирижёр, только что поднял свою палочку.
– Господи, – вздохнул Немо, – он посмотрел на меня так, что даже шнурки на ботинках встали дыбом. К счастью, мне не нужно было играть с самого начала.
– Правда ли, что во многих произведениях туба не играет ни одной ноты? – Салли спросила.
– Да, – ответил Немо. – А в «Марше морозных цветов» туба играет только одну ноту. Я потел сорок два такта перед тем, как сыграть верхнюю «ми». Если я играю верно и вовремя, становлюсь героем. Если пропускаю – оказываюсь на помойке.
– И что? – закричала Салли.
– Я оказался на помойке.
– О Боже!
– Кто-то переключил клапаны на моей тубе, – сказал Немо. – Клапаны – это то, что нажимают, чтобы издавать звуки. Они должны быть настроены в порядке «один, два, три». Кто-то переключил их на «три, один, два». Нельзя определить, просто взглянув, в правильном ли они порядке или нет. Нужно подуть в тубу.
– Кто мог их поменять? – спросила Салли.
– Любой, – ответил Немо. – Инструменты принадлежат школе и хранятся в музыкальной комнате. Дети могут практиковаться там или забирать инструменты домой.
– Если тубу относишь домой, ноги станут более плоскими, чем утюг, – предупредила Салли.
– Спору нет, – ответил Немо. – Вот почему школа не позволяет ученикам брать с собой ни басовые скрипки, ни тубу. Вчера я репетировал, пока уборщик не закрыл музыкальную комнату на ночь.
– Ты кого-нибудь подозреваешь? – спросила Салли.
– Альму Хиггенс, – немедленно отозвался Немо. – Инструменты раздавали осенью. Я получил тубу. Большая Альма хотела получить её, чтобы доказать: девушка достаточно сильна, чтобы удержать её в руках. Но я опередил её на минуту. Ей пришлось согласиться на трубу.
– Неужели это привело её в такое бешенство, чтобы сыграть с тобой подобную грязную шутку? –
