"работу" либо домой, к сестренке. Он так давно не гулял. Просто, без причины. Он помнил, как когда Алиса только родилась, его мать дала её мальчику, такую кроху, ненамного больше щенка. Он тогда вышел с ней на улицу под присмотром мамы и показал сестре яблоню. Она тогда так тянулась своими крошечными ручками к алым плодам, так забавно хлопала глазами и открывала ротик, что мама тогда рассмеялась. Так заливисто, так красиво. Её смех напоминал журчание речки, трель соловья, шелест травы. Как давно они не слышали мамин смех.
Воспоминания о маме сделали и так паршивое настроение ребёнка ещё хуже. Мама…
Проходя мимо груды мусора, ухо уловило странный пищащий звук. Дитя резко остановилось и осмотрело огромную помойку, напоминающую гору. Вновь странный писк. Ребенок неуверено шагнул в сторону мусора и приближался поближе. Вновь звук. Мальчик повернул голову и увидел небольшую коробку. Она вдруг еле видно зашевелилась. Аккуратно подойдя, он заглянул внутрь.
Внутри коробки находилось тело рыжей кошки. Видно, что она уже давно не дышит, дня 2 как минимум. Комки её рыжей шерсти были в грязи, сама коробка от дождя размокла и была больше похода на грязный мешок. В самой коробке сохбралось немного воды, из-за которой иссохший хвост еле колебался на поверхности. А рядом с ней сидел маленький огненный комочек.
Котёнок, маленький котёнок. Ещё чудом живое Кошкино дитя. Малыш жалобно мяукал, тыкался носом в холодный живот и аккуратно мял его лапками, ожидая когда мама проснётся. Но мама не просыпалась.
Тут мальчика как будто током ударило: в этом котенке, он увидел свою сестру. Такую же маленькую и беззащитную, оставленную в этом жестоком мире посреди воды, которая вот вот не даст ей доступ к воздуху. Он увидел в этом котенке себя.
Мальчик присел и аккуратно взял рыжего ребенка на руки. Котенок вновь пискнул, будто бы обронив слезу, но он не вырывался, видимо, он всё таки понимал, что его мама больше не встанет.
Мальчонка аккуратно укутал шерстистого в рубашку. Тот, же, в свою очередь, стянув маленькими лапками с мордочки ткань, начал внимательно смотреть зелеными глазами на дитя, что только что подарило ему тепло. Мальчик поднял котенка ближе к глазам, что бы получше разглядеть его, и когда рыжик оказался перед его глазами, ушастый лизнул его нос шершавым языком. От такой неожиданности мальчик дернулся и начал тереть его ладонью, чуть смеясь. Вот оно- солнышко. Малыш улыбнулся рыжему коту, и тот будто бы тоже улыбнулся в ответ. Мальчик поудобнее взял животное и помчался домой.
Он бежал и всё шептал и шептал:
–Солнышко! Я нашел солнышко! Я его достал!
Он распахнул скрипучую дверь. Появившись на пороге, он крикнул:
–Алиса! Я нашел! Я нашёл тебе солнышко!– но ответом ему была тишина.– Алиса?– мальчик неуверенно шагнул внутрь. Котенок выпрыгнул из его рук и проскользнул к ящикам, тут же оказыгись на одном из них.
Маленькое тельце лежало на старой подушке, чуть прикрытая таким же старым пледом, которую уже давно прогрызла моль. Беленькая ручонка слегка дотрагивалась грязного серого пола. Серые кудри узорами лежали на деревянных дощечках, напоминая иней на стеклах во время зимы. Глазки были закрыты, а ротик слегка приоткрыт. Казалось, она просто спит, просто отдыхает пока болезней не так тревожит её. Теперь она правда больше никогда не сможет потревожить детское тельце, чувство боли никогда не искривит белое личико. Но и говорить она больше никогда не сможет.
Поцелуй смерти навсегда отправил её туда, куда её брату пока никак не попасть..
–Алиса…– имя единственного оставшегося с мальчиком родственника, слетело с его губ словно бульканье утопшего в море. Казалось, что то внутри парня умерло вместе с его сестрой.
Он упал перед ней на колени и сжала в руках бледную ручку. Прилолив её ко лбу, он захныкал. По розовым зекам полились горошинки слез. Они скатывались по щекам, прыгали с подбородка и разбивались об колени на десятки таких же, но только ещё более мелких горошенок.
–Прости… Прости меня…– захлебываясь слезами произнес малыш.– Мне жаль… Мне так жаль…
Маленький рыжий котенок аккуратно забрался девочке на живот, свернулся на ней калачиком и замурлыкал, отправляя малышку в последний путь, прощаясь с ней, провожая туда, откуда нет обратного пути.
