наушники. Не представляю его без них. Странно, что сейчас они красуются на шее, а не на ушах.
– Ну что? Выдвигаемся? – Чернышов здоровается с моими коллегами, которым я уже сообщила, что мы с ним едем на выходные в Европу.
– Конечно, конечно, – торопливо хватаю свой рюкзачок и пытаюсь запихнуть в него миниатюрную дамскую сумочку. Сумочка – это святое, без нее я не могу. Там документы, деньги, расческа, платочки, блокнотик, ручка, а также духи и помада. Скорее всего, там есть еще что-то по мелочи. Давно в нее не заглядывала, просто усвоила, что она всегда должна быть со мной, а тем более за границей. По идее пора бы там навести основательный порядок, а то со временем она стала практически неподъемной, несмотря на небольшой размер. Впрочем, возможно, пора прикупить новую. Надо будет на досуге подумать о цвете и фасоне.
– И долго ты собираешься воевать со своей сумкой? – усмехается Пашка под одобрительные хихиканья коллег. – Давай свой рюкзак, и просто переложим в него все самое важное. А сумку оставишь здесь.
– Ну уж нет! Лучше понесу ее в руках. А ты можешь взять себе мой рюкзачок. Твой же практически пустой.
Неожиданно для себя вспоминаю, что именно беспокоило меня сегодня весь день: не могу уехать, не заглянув к Мишке. Наверно, это глупо и нелогично. Я уезжаю, возможно, навсегда. Совершенно спокойно попрощалась сегодня утром с мамой и бабушкой, с коллегами и Генеральным, но мне очень нужно увидеть Его. Просто увидеть. Не собираюсь устраивать никаких сцен нежного прощания, вообще сообщать ему о своем отъезде не буду. Или буду… Нет, пожалуй, ему не обязательно знать об этом.
– Ты иди к выходу, подожди меня в холле, а я сейчас на минуточку забегу кой-куда, – выпроваживаю Пашку из кабинета и припускаю рысцой в другую сторону.
– На дорожку, это святое, – острит мне вслед кто-то из коллег.
Вихрем влетаю на третий этаж и врываюсь в Мишкин кабинет. К счастью, он на месте.
– Мишань, я к тебе на секундочку, – налетаю с ходу на оторопевшего от неожиданности парня. – Понимаешь, мы уезжаем на выходные, точнее, не совсем на выходные, мы еще завтрашний день пятницу захватываем. Но, честно говоря, может так получиться, что я и в понедельник не приеду, а возможно, даже во вторник. Во вторник же награждение, а у меня с понедельника начинается отпуск, и я …
Тараторю как сумасшедшая. Надо торопиться. Не хватало, чтобы Пашка, не утерпев, пошел меня разыскивать по офису. Да и Акимову надо выдать вразумительную версию, отчего неожиданно приперлась. Не могу же ему сказать, что все дело опять в Маорисио, что могу не вернуться из этой своей поездки, что, возможно, в следующий раз увидимся ой как не скоро. Хотя, какая ему разница, когда мы увидимся в следующий раз? У Мишки давно своя жизнь. Я же сама ему ее и устроила.
К середине моей речи Мишка начинает вникать. На его лице, покрытом легкой небритостью, появляется спокойная уверенность, которая мне всегда так нравилась. Глядя в его темные и такие надежные глаза, всегда чувствовала себя в безопасности. После расставания с Акимовым, мне иногда сильно не хватало чувства защищенности, которое испытывала только рядом с ним.
– Езжай, Солнце мое, отдыхай спокойно, – утихомиривает он меня. Кажется, он единственный во всем свете, кто способен усмирить меня одной фразой, – все идет своим чередом. Выиграешь и не придешь на награждение, значит, получишь приз позже, правда не в торжественной обстановке.
– А если, допустим, так случится, что совсем не смогу приехать, а пришлю адрес? Как ты думаешь, мне смогут документы о победе и приз направить бандеролькой по почте? Это реально? – на ходу пытаюсь придумать причину, почему не смогу просто получить попозже, и хочу именно по почте. – Понимаешь, все так запутано, я еще точно не решила, кто знает, возможно, меня куда-нибудь еще занесет, и я не смогу…
– Выдохни, – Мишка ласково, как умеет только он, глядит на меня. – Езжай, куда тебе надо. Я позабочусь, чтобы про тебя не забыли. Ты, главное, победи.
– О! Я очень сильно надеюсь! Ты знаешь, какие грандиозные планы… – эмоции зашкаливают. Надо уходить, а то, боюсь, все разнесу у Мишки на столе. Всегда, когда волнуюсь или рассказываю что-то эмоциональное, размахиваю руками.
Звонок Мишкиного офисного телефона бесцеремонно затыкает мне рот. Акимов тут же приподнимает указательный палец, практически безмолвно одними губами произносит: «Тихо!» и берет трубку. Задев сумку, поднимаю обе руки и зажимаю себе рот. Я послушная девочка. Слышу легкий, словно мягкий прыжок котенка, приглушенный звук упавшего предмета. Кошки здесь явно нет, поэтому на всякий случай осматриваю себя. Так и есть! От сумочки отвалился брелок – бежевый меховой медвежонок.
Внимательно гляжу вокруг себя. Меховушка лежит на столе перед Мишкой, что-то мрачно внимающего словам, идущим с другого конца провода. Странно, по звуку показалось, что брелок свалился на пол. Хватаю медвежонка и вешаю его обратно на сумку.
Когда-то ради прикола купила своему Мишке мехового мишку. Точнее, нам обоим по медвежонку, чтобы у нас были одинаковые брелки. Тогда казалось очень символичным иметь одинаковые брелки, ручки, джинсы, кроссовки. Надеялась, что наличие одинаковых футболок, кепок и очков будет способствовать нашей долгой и счастливой семейной жизни. Жизнь покрутила мне у виска, и наши отношения симпатичные меховые медвежата не спасли. А может, я просто недостаточное количество одинаковых вещей нам купила?
Надо бежать. Ведь если Пашка, чертыхаясь и фыркая, подождет, то самолет точно ждать не будет. Поэтому машу рукой живому, недовольно что-то бурчащему в трубку, Мишане и аккуратно выветривась из его кабинета. Он меня уже не видит, весь из себя занят разговором. Ну так, наверно, и лучше. Я его напоследок углядела: начальственный взгляд, сильные руки с длинными пальцами, брутальная почти бритая голова – длина волос на лице и макушке совершенно одинаковая. Таким и останется в памяти. А остальное не нужно: долгие проводы – лишние слезы.
Михаил
Этот дурацкий день основательно вымотал меня. Собираясь домой, ощущаю себя дохлым конягой, который борозды не испортит лишь потому, что от бессилия сделать ничего не сможет. К счастью, во второй половине дня немного удалось спокойно поработать, но все сделать, что планировал, не успел.
Теперь предстоит заняться секретными материалами от Ольги Сергеевны. Интересно! Я должен заниматься ими дома. Завтра пятница – я в офисе в окружении посторонних. А речи о том, чтобы мне не приходить в офис, не было. По мнению Зозули, на оформление целой кипы документов
