он увидел таксиста, плывущего среди странной толпы мечущихся фигур по улице, Дэвид Уинн окликнул его и сел в машину, которую он не видел. Он помчался в центр города с невероятной скоростью.
Первым именем в его списке было имя Роско Солтона, кандидата в губернаторы. Уинн вышел из такси у предвыборного штаба Солтона и поднялся по невидимым стенам, лестницам и этажам к анфиладе офисов.
Он обнаружил двух других газетчиков, ожидавших встречи с Роско Солтоном по тому же вопросу, и Солтон как раз выходил из внутренних кабинетов. Его большое, добродушное лицо расплылось в приветливой улыбке.
После того, как Дэвид Уинн поздоровался с ним лицо Солтона стало серьёзным, можно сказать суровым.
— Я самым решительным образом осуждаю все формы взяточничества, — заявил он. — Эта гниль, которая была обнаружена в теле общества, должна быть уничтожена!
— Можем ли мы процитировать ваши слова о том, что в случае избрания вы сделаете всё, что в ваших силах, чтобы очистить муниципалитет от коррупции? — спросил один из репортёров.
Солтон энергично кивнул:
— Можете, и я надеюсь, что вы это подчеркнёте. Я добиваюсь должности губернатора только для того, чтобы служить людям, и я не знаю лучшего способа служить им, чем разрушить этот порочный круг сутяжничества и мошенничества, который давно опозорил наш город.
Он сердечно пожал всем руки.
— Доброго дня, джентльмены, и помните, что я всегда рад вас видеть.
Когда Роско Солтон вернулся во внутренние помещения, а двое других репортёров вышли, Дэвид Уинн задержался. Он мог заглянуть сквозь стены во внутренний кабинет, в который ушёл Солтон, и мог видеть его и полдюжины других мужчин, курящих сигары в том кабинете, так же ясно, как будто разделяющих их стен не существовало. Уинн мог видеть движение их губ и читать по ним, что они говорят.
Солтон опустился в кресло и заговорил с кем-то из присутствующих:
— Опять эти чёртовы репортёры хотят узнать моё мнение о коррупции, — говорил он. — Они всё утро не давали мне покоя, заставляя обличать организацию с ног до головы.
Остальные мужчины ухмыльнулись.
— Не проклинай её слишком сильно, когда ты рассчитываешь, что это поможет тебе занять пост губернатора в следующем месяце, Солтон, — сказал один из них.
Другой возразил.
— Заходи со своими обвинениями так далеко, как тебе заблагорассудится, — посоветовал он кандидату. — Это нисколько не повредит организации, а только принесёт вам голоса.
— Что ж, как только я окажусь в губернаторском кресле, я не буду обращать внимания на этих трусливых реформаторов, — прорычал Роско Солтон, — но сейчас я вынужден потворствовать им, авось повезёт.
Наблюдение Дэвида Уинна было прервано секретаршей, которая подошла к нему в приёмной.
— Что-нибудь случилось, сэр? — спросил она — Вы уже несколько минут пялитесь в стену.
Уинн обернулся.
— О, просто я немного рассеянный, задумался… Хорошего вам дня.
Уинн вышел из здания на улицу. Он почувствовал отвращение до глубины души.
Ведь это был Роско Солтон, кандидат в губернаторы, чья честность не вызывала сомнений! Псевдореформатор, который осуждал политическое взяточничество, даже когда использовал его для достижения власти.
Можно всех обмануть, но скрыть правду от глаз Дэвида Уинна было невозможно. Он заглянул сквозь стены, за которыми Солтон считал себя в безопасности, и увидел его настоящего.
Он посмотрел на следующее имя в своём списке. Это был Джеймс Уиллингдон, финансист, горный магнат и филантроп, чьё финансовое могущество было известно всей стране. Уинн поймал такси, и поехал к Уиллингдону в офис компании на Уолл-стрит.
Его пропустили через полдюжины секретарей и подчинённых, пока он наконец не добрался до кабинета личной секретарши Джеймса Уиллингдона и не объяснил ей своё поручение. Секретарша была необычайно вежлива.
— Мистер Уиллингдон занят на важной деловой встрече, но я узнаю, сможет ли он уделить вам минутку. Не могли бы вы, пожалуйста, подождать здесь?
Дэвид Уинн посмотрел вслед секретарше, когда та прошла сквозь невидимую стену в соседний кабинет. В комнате было с дюжину мужчин, собравшихся вокруг длинного стола. Уинн видел их так же ясно, как будто их не разделяла стена. Он увидел во главе стола самого Джеймса Уиллингдона, пятидесятилетнего мужчину с серым лицом, серо-стальными глазами и прямой осанкой. Уиллингдон разговаривал с остальными за столом.
Уинн мог прочесть движение его губ так же ясно, как если бы он слышал слетающие с них слова.
— Говорю вам, это лучшее предложение, которое кто-либо из нас когда-либо получал, — говорил Джеймс Уиллингдон. — Мы объявим о создании United Mines, и благодаря нашим именам и рекламе, которую мы дадим, общественность будет из кожи вон лезть, чтобы купить наши акции. Когда они поднимутся достаточно высоко, мы разгрузим их — без предупреждения.
— А что, если общественность узнает об этом? — спросил высокий, встревоженный мужчина. — Уверяю вас, это ударит по нашей репутации.
— Нет никаких шансов, что они даже заподозрят — мы просто заявим, что медвежьи рейдеры обвалили стоимость акций, и что мы потеряли больше, чем кто-либо другой! — ответил Джеймс Уиллингдон. — Они даже не будут сомневаться в этом.
— Отлично, мы с вами, Уиллингдон, — сказал другой. — Но помните, никакого двуличия — продаём одновременно.
* * *
Личный секретарь, который до этого топтался поблизости, быстро подошёл к финансисту и заговорил с ним.
Дэвид Уинн видел, как Уиллингдон извинился перед остальными и вышел с секретарём в комнату, где он ждал. На лице Джеймса Уиллингдона появилась улыбка, казавшаяся совершенно искренней, когда он пожал Уинну руку.
— Я могу уделить вам всего минуту, мистер Уинн, — сказал он, — поскольку я и некоторые мои коллеги заняты планированием проекта, который будет означать великие дела для нашей страны. Моя секретарша сказала, что вы хотели узнать моё мнение о недавних разоблачениях взяточничества, а мой долг гражданина превыше всего остального. Как гражданин этого муниципалитета, я хочу официально заявить о своём крайнем отвращении ко всем подобным правонарушениям, которые были раскрыты.
Дэвид Уинн вышел из заведения с горькой улыбкой. Итак, Джеймс Уиллингдон, великий финансист и уважаемый филантроп, был простым мошенником. Ещё один такой же негодяй, как и Роско Солтон.
Когда Уинн вышел на улицу, до него дошло, что его новое зрение дало ему нечто большее, чем способность смотреть сквозь стены — оно дало ему возможность заглянуть сквозь фальшь обычного существования в истинные сердца людей.
Десять минут спустя Дэвид Уинн задавал свой вопрос третьему человеку в его списке.
Швейный магнат красноречиво выступил против коррупции в обществе. Он подробно остановился на ужасе обмана как бедных, так и богатых.
Он упомянул Линкольна и Вашингтона. Но Дэвид Уинн не слушал. Офисы этого человека находились на первом
