к двери и открыла её.
Мама подняла руки. В одной руке у неё была сумочка, а в другой — коробка с пончиками. Она была почти точной копией меня, только на тридцать лет старше. Мы обе были невысокими и миниатюрными, и когда мы говорили, то слишком сильно размахивали руками. Рядом с ней стояла женщина примерно моего возраста. Брюнетка с большими карими глазами и милым личиком в форме сердечка. Илух Индраяни. Как и я, она родилась в США, но оба её родителя были родом из Индонезии, с острова Бали. Наши матери были хорошо знакомы, и мы встречались несколько раз, но никогда толком не общались.
Случилось что-то плохое. Мать приводила в мой дом гостей, не являющимися членами семьи, только в тех случаях, если происходило какое-то магическое ЧП.
— Ты продержала меня на пороге полчаса, — фыркнула мама.
— Я спала, — я распахнула для них дверь. — Входите.
Они вошли внутрь, мама шла впереди. Илух бросила на меня извиняющийся взгляд:
— Прости, что беспокою тебя в субботу.
— Всё в порядке, — ответила я.
Мы сидели на кухне.
— Не хотите ли чего-нибудь выпить? — спросила я.
Мама замахала руками:
— Ты говори. Я приготовлю кофе.
Над нами что-то глухо упало. Я замерла.
Моя мать уставилась в потолок:
— Ты это слышала?
— Слышала что? — спросила я, широко распахнув глаза. Я прибью Джима. Он мог часами сидеть совершенно неподвижно, когда находился в засаде. Я видела, как он это делал. Должно быть, он ронял вещи специально.
Ба-бах!
— Вот это! — моя мать стала похожа на хищника-преследователя. — Что это было?
Соври, быстро придумай что-нибудь, соври, соври…
— У меня появился кот.
— Что ещё за кот? — глаза матери сузились.
— Большой.
— Я хочу посмотреть, — сказала мама. — Принеси его сюда.
— Он бродячий и диковатый. Он, скорее всего, прячется. Я, вероятно, даже не смогу найти его сейчас.
— Как давно он у тебя?
— Несколько дней, — чем больше я лгала, тем глубже тонула. У моей матери мозг работал как суперкомпьютер. Она ничего не упускала.
Мама указала на меня чайной ложкой:
— Он кастрирован?
О, боги.
— Ещё нет.
— Тебе нужно его кастрировать. Иначе он пометит весь дом. Вонь будет стоять ужасная. А когда он не будет шататься по округе, маленькие кошки в охоте будут появляться у тебя под окнами и вопить.
Убейте меня, пожалуйста:
— Он хороший кот. Он не такой.
— Это инстинкты, Дали. Не успеешь оглянуться, как будешь управлять кошачьим борделем.
— Мама!
Она взмахнула ложкой и вернулась к приготовлению кофе.
Я повернулся к Илух. Она бросила на меня сочувственный взгляд, который говорил: «Видели, знаем. Есть футболка с надписью «хорошая дочь».
— Чем я могу помочь? — спросила я.
Илух сложила руки на коленях:
— Моя бабушка пропала.
— Эйанг Ида?
Илух кивнула.
Я помнила Иду Индраяни. Она была милой дамой лет шестидесяти, с дружелюбной тёплой улыбкой. Она на протяжении многих лет работала парикмахером. На самом деле, семья не нуждалась в деньгах, но Эйанг Ида, бабушка Ида, как её обычно называли, любила общение.
— Как давно её нет?
— Со вчерашнего вечера, — сказала Илух. — Она должна была прийти вечером на мой день рождения, но так и не появилась. Сутан, мой муж, и я заехали к ней домой на обратном пути из ресторана. Свет был выключен. Мы постучали в дверь, но она не ответила. Мы подумали, что, может быть, она снова заснула. Сейчас у неё не самый лучший слух, и как только она засыпает, её трудно разбудить. Мои родители всё ещё хотят, чтобы она переехала к ним, но она противится. Утром первым делом мы вернулись к ней домой, но её там не было. Также она не открыла свой салон, и тогда мы поняли, что что-то действительно не так. У моей мамы есть запасной ключ, поэтому она отперла дверь. Бабушки дома не оказалось, а на заднем крыльце мы обнаружили кровь.
Нехорошо дело.
— Сколько крови?
Илух сглотнула:
— Просто пятно.
— Покажи ей, — велела мама.
Илух полезла в свою холщовую сумку:
— Мы нашли это рядом с кровью.
Она вытащила из сумочки зип-пакет. Внутри были три жёстких чёрных волоска. Длиной около девяти дюймов, они выглядели так, словно их вытащили из лошадиной гривы.
— Мы пытались обратиться в полицию, но нам сказали, что нужно подождать сорок восемь часов, прежде чем её можно будет объявить пропавшей.
Я открыла пакет и понюхала. Фу. Едкая, горькая, сухая вонь, смешанная с тошнотворным запахом разлагающейся крови. Я вытряхнула волоски на стол и осторожно прикоснулась к одному из них. Магия цапнула меня за палец. Волоски побелели и рассыпались, как будто сгорели изнутри. Скверная магия. Знакомая скверная магия.
Илух ахнула.
— Я же тебе говорила, — сказала моя мать с гордостью. — Моя дочь — Белый Тигр. Она может изгонять зло.
— Не всякое зло, — сказала я и подтолкнула блокнот Илух. — Не могла бы ты написать для меня адрес твоей бабушки? Я поеду, осмотрю дом.
Илух записала его и достала ключ из сумочки:
— Вот запасной ключ, — она написала ещё один адрес. — Это дом моих родителей. Сегодня я буду там. Могу я чем-нибудь помочь? Хочешь, я пойду с тобой?
— Нет, — она только будет мешать.
— Сколько я должна тебе заплатить?
Моя мама замерла на кухне, смертельно оскорбленная.
Люди часто путают этническую принадлежность и культурное воспитание. То, что кто-то выглядит японцем или индийцем, не означает, что у него есть прочные культурные связи со страной своего происхождения. Культурная идентичность была более чем поверхностной. Из-за природы моей магии я была известна многим индонезийцам в Атланте, и изучение культуры и мифов моих родителей было не только частью моего наследия, но и частью того, что делало меня лучшей в том, что я делала. Илух предпочла иметь меньше связей с индонезийскими семьями. В культурном плане она была более простой. Вы не можете обижаться на кого-то, кто просто не знал, как это устроено.
— Тебе не нужно мне платить, — мягко объяснила я. — Я делаю это, потому что это мой долг перед обществом. Несколько поколений назад моей семье был дан дар этой магии, чтобы мы могли помогать другим. Это мой долг, и я с радостью его выполняю.
Илух сглотнула:
— Мне так жаль.
— Нет, нет, это мне жаль, что ты чувствовала себя неловко. Пожалуйста, не беспокойся об этом.
— Спасибо, — сказала она. — Пожалуйста, найдите её. Она моя единственная бабушка.
— Сделаю всё, что в моих силах, — пообещала я.
***
Я проводила Илух к выходу. Когда я вернулась, моя мама скрестила руки на груди:
— Платить? Ты что,
