Несколько преподавателей во главе с ректором сумели взломать защиту студенческих кампусов и хотя бы расселить бедолаг по комнатам. Увы, водопровод и канализация остались им неподвластны, да и двери постоянно норовили захлопнуться и запереть несчастных студентов внутри. Развернули полевую кухню прямо на площадке фехтования. Более обеспеченные студенты снимали комнаты и дома в соседнем городке Ровеле.
Его светлость Ронард Шентия, арн Валрийский и Лэстомский, глава совета попечителей Академии и дядя взбалмошного племянника восседал на черном жеребце. Рядом ехал мэтр Никас Ксавия, когда-то однокурсник его светлости, теперь же доверенное лицо и уважаемый преподаватель Академии. Мэтры Эрдис и Норран в силу своего возраста ехали в повозке позади.
Четыре дня поисков и ни единой зацепки. Поисковый отряд объехал практически всю Истрию, неприветливый горный и холодный край, самый север Империи. Народ здесь селился кучно, суровая земля не позволяла такой роскоши, как отдельные хутора. Во всей Истрии насчитывалось три небольших городка, да два десятка деревень, эти самые городки облепившие по краям. Уже проехали Сот-Истр, Нижний Истр и всё их окружение.
В Нижнем жил слабенький маг-стихийник, но тот ничем не сумел помочь. Любой маг с лицензией, помимо своих основных занятий, обязан курировать земли вокруг как раз на предмет других одаренных. Со слов мага, во всем Нижнем Истре из одаренных подрастает только двойня, им и пятнадцати еще нет. Бедна их земля на магию, с двойней и так чуть не весь городок на руках носится, берегут как зеницу ока, только на Академию вся надежда. Проверили двойню, тем действительно еще три-четыре года набираться сил.
Его светлость мрачнел с каждой покинутой деревенькой. Возглавляя отдел контроля магии, часто выезжая на «полевую» работу, он за годы работы насмотрелся всякого. И крестьян, с вилами встречающих абитуриентов-нелюдей у границы Леса. И глухих провинциалов с западных границ, что вообще ни сном ни духом о существовании академии. И преступников — да-да, таких молодых — что предпочли бы магическое выгорание законному наказанию. Но у всей этой младой поросли одно сходство — ауры сияют, что дворцовые люстры. Их и искать особо не надо, в магическом зрении «светлячков» видно в радиусе дневного пешего перехода.
Так что не так с этим одаренным? Болен, при смерти? Почему его не видно? Почему даже карта с трудом улавливает его силу? Но даже будь он болен, в академию все равно доложили бы родственники или соседи. Не дураки же они собственного будущего мага лишаться, чуть не поклоняются им. В размышлениях арн не заметил, как их группа въехала в Нит-Истр.
Слава защитникам, тут тоже жил маг. Лекарь, мужчина в расцвете лет, с прямым честным взглядом, добротно одетый. Вышел сам, поклонился, поприветствовал.
— Большая честь для нашего городка принимать уважаемых мэтров и э-ээ… уважаемого господина.
Арн Шентия пропустил мимо ушей заминку. В конце концов, не каждый знает его в лицо. А вот про мэтров стало интересно.
— Долго учились в Академии, уважаемый?
— Один курс и еще полсеместра, господин, — с гордостью ответил местный маг, — Ох, простите, ваша светлость, — поправился он с подсказки мэтра Ксавии.
Его светлость присмотрелся внимательнее.
Природный дар замечательный — «слышать» тело. То есть, с диагностикой болезней трудностей нет. А вот магический талант лекаря очень невысок, даже слаб. Но продержался в Академии год с лишним, и получил лицензию лекаря второго уровня, а стало быть старался, учился, из кожи вон лез и на полную катушку использовал то, что отпущено природой. Действительно, есть чем гордиться. Выше таланта-то не прыгнешь. И мэтров помнит, хотя вряд ли ему довелось у них учиться.
— Мы ищем одаренных, уважаемый. Скажите, есть ли в ваших краях таковые, вошедшие в пору?
Лекарь отвечал без запинки, уверенно, как если бы ставил диагноз:
— Нет, Ваша светлость. Наш край, увы, обделен магией. Я наблюдаю за всеми детьми с их десяти лет. Повсюду, куда могу добраться. Очень уж на них надеюсь, — после короткой паузы произнес он последнюю фразу.
— Благодарю Вас, лекарь.
Арн Шентия повернулся к мэтрам, намереваясь продолжить путь. Только вот что-то неуловимое в словах лекаря зацепило следователя. Интуиция ищейки.
— Вы сказали: «Повсюду, куда могу добраться». А куда-то не можете? — подобрался его светлость.
— Э-ээ, так в Обитель же. Туда мужчинам ходу нет. Но, Ваша светлость, заверяю Вас, там вы тоже не найдете того, кого ищете.
— Объясните, — требовательно сказал арн.
— При обители детский приют, для девочек. Но у них там очень строго, девушек по совершеннолетию отправляют… эх, да что там, просто пинок под зад дают, простите уж! — в сердцах воскликнул лекарь. — Бедняжек даже лечить не дают, а сами монашки их голодом морят, да запарывают до полусмерти за любую провинность. Как восемнадцать стукнет, так считай и сгинула, куда им тут податься-то, кроме как…
Лекарь смутился, перевел дух.
— Но Грым… матушка Гриза действительно за этим следит, чтоб ни дня лишнего не задерживались. Да и магию на дух не переносит, уж поверьте.
— Дорогу покажете?
Глава 4. Наказание и странные гости
Обитель
— Кастрюли вычистила? — визгливый голос сестры Марты оторвал меня от печальных мыслей.
— Да, сестра Марта, — потупила я взгляд.
— А таз для варенья?! Смотри, хоть пятнышко найду, языком вылизывать будешь!
— Да, сестра Марта, — взглядом указала я на гору начищенной посуды.
Сестра Марта, подобрав юбки, протиснулась мимо стола к посуде, схватила сияющий медный таз и с грохотом выронила его, прижимая к себе руки и вдруг заплясав на месте.
— Ах ты ж!!.. Блудница мерзкая!.. Ай, больно! Ай, что удумала, косорукая, да я тебя сейчас!..
В кухоньку ворвалась сестра Ринна, уж она-то всегда неподалеку крутится, ищет, чем поживиться, да и до скандалов жадная. Сестра Марта с перекошенным лицом ткнула ей под нос свои ладони — красные, вспухающие.
— Убить меня хотела, дочь собачья! На огне таз раскалила! Смотри!
Сестра Ринна подняла таз, холодный, металлический. С удивлением воззрилась на него, на остывший очаг, на волдыри у монашки. А, впрочем, долго размышлять не стала. Скомандовала:
— Руки!
Это уже мне. С тоской кладу руки на стол ладонями вверх. И сестра Ринна, достав из-за пояса связку ивовых прутьев, вымоченных в уксусе, хлестко отсчитывает десять ударов.
— И еще пять добавь! — сварливо комментирует сестра Марта.
Руки горят огнем, глаза предательски защипало от боли, но молчу, не пикнула. Давно уже для себя решила, что такой радости им не доставлю. Выскочила из кухни, сопровождаемая то ли проклятьями, то ли поучениями, эти вопли и не разберешь, бросилась в свою комнату. Не разбирая дороги, с
