нее падал лунный свет. Разбитые осколки стекол и металла были рассыпаны на несколько метров вокруг.
– Пять пострадавших, – бросив взгляд на место аварии, произнес медицинский сотрудник.
– Дети чудом уцелели, – подметил кто-то другой.
Стив увидел лишь первого человека, приоткрыв глаза. Но кроме его силуэта он больше ничего разглядеть не мог. В глазах все плавало, а голова раскалывалась от нестерпимой боли. Где-то над правым ухом было так горячо и мокро, но в то же время он этого будто и не чувствовал.
– Мальчик – одиннадцать лет – сотрясение. Это самое настоящее чудо, черт возьми! Он сидел в правой части салона, куда пришелся удар от грузовика, – продолжил отчет сотрудник. – У меня в голове не укладывается, как он выжил! Еще девочка, ей пятнадцать лет, повреждение органов и внутреннее кровотечение. Увезли в больницу самой первой. Должна выздороветь.
Стив, находясь в шоковом состоянии, продолжал слушать. Ему хотелось, чтобы на него обратили внимание, но почему-то он не был способен издать хоть какой-то звук. Даже головой повертеть не получалось.
– Мать детей. Была за рулем. Алкоголь в крови не выявили. У нее довольно тяжелое состояние, – вдруг замолк медработник, перелистнув какие-то бумаги. – Впала в кому.
– Мама… – с болью прошептал Стив, но врачи его все равно не услышали.
Поражающей воображение силой воли Стив смог повернуть голову и увидеть дорогу. От машины, в которой Стив находился около часа назад, почти ничего не осталось. Огромный по сравнению с легковушкой, грузовик буквально слился с автомобилем. Смял его будто яйцо. Фрагменты фар, дверей, стекол, даже сидений разлетелись в стороны. И кровь. Стив впервые в жизни увидел кровь. Не в пробирке у доктора на приеме, и не из сочащегося пореза на пальце. А на дороге, посреди какого-то городка.
– Водитель грузовика – скончался незадолго до приезда скорой. И отец детей – погиб мгновенно, – коротко закончил медэксперт.
Громкий крик раздался на всю округу. Врачи, спохватившись, ринулись к ребенку, но он кричал не от боли. Он кричал, потому что все, что ему было дорого – исчезло в какой-то миг.
Врачи почти закрыли собой вид на место аварии, взобравшись в машину скорой помощи. Но Стив успел увидеть накрытый труп, лежавший недалеко от машины. Впитавшая в себя охладевшую кровь скатерть приподнималась от ветра. И он знал, чье лицо бы он увидел под ее бело-красной тканью.
– Папа, – снова прошептал Стив, закрыв отяжелевшие от слез глаза.
***
Лора мягко положила свою ладонь Стиву на плечо. Как давно она это делала в последний раз? Наверное, незадолго до аварии. Однако сейчас та магия, когда на душе становилось легче лишь от простого утешительного прикосновения сестры, совершенно не действует.
– Она тебя не слышит, Стив, – печальным голосом произнесла Лора. – Она там, где голосу не достучаться… Даже твоему.
Стив продолжал сидеть к ней спиной, с опущенной головой. Он не убирал взгляда от руки, которую одновременно крепко и мягко держал. Рука матери, даже спустя столько времени, осталась такой же теплой и нежной.
– Прошло восемь лет, Стив, пора уже осознать, что она не очнется, – Лора слегка сжала плечо брата, с тяжестью говоря эти слова.
Но Стив продолжал молчать. Позади него помимо Лоры стоял врач. Все это время он наблюдал за детьми своей спящей пациентки. Все эти долгие годы он наблюдал за их переживаниями: видел их ссорящимися, смеющимися у кровати их матери. Но этот человек ничем не мог им помочь.
– Когда ты уже повзрослеешь и поймешь?! – резко убрав руку от брата закричала Лора.
– Если повзрослеть – значит потерять надежду, – Стив, в порыве злости, вскочил со стола и посмотрел на сестру, – то я не хочу взрослеть!
Их глаза так часто проливают слезы, что они уже привыкли видеть друг друга такими. Не способная больше терпеть, Лора резко обняла Стива. Она закричала ему в грудь со всей силы. Кричала несколько секунд, пока ее голос не захрипел.
– Мы ждали твоего совершеннолетия, – продолжая крепко обнимать брата снова заговорила Лора. – Мы надеялись, что она очнется к тому моменту. А потом ты попросил еще один год. Хотя мы знали, и знаем сейчас, что она никогда не откроет глаза.
– Я не могу, – тихо произнес Стив, повертев головой и уткнувшись сестре в голову.
– Мы должны. Должны отпустить ее, – дрожащим голосом прошептала Лора. – Мы должны это сделать.
Она отошла от брата и принялась вытирать слезы. Стив отвернулся от сестры и посмотрел на спящую мать – он любил смотреть на ее лицо. Она словно все так же улыбалась, как и тогда. Интересно, что она видит сейчас? И видит ли? А что если она всегда все слышала? Что если она однажды бы очнулась? Стив, проглотив комок, подступивший к его горлу, отвернулся.
– Наши родители погибли восемь лет назад, – успокоившись продолжила Лора, но в ее голосе все равно слышался отголосок той боли. – Давай мы уже перестанем быть эгоистами и позволим нашей матери оставить нас.
Наступила тишина. Лишь дождь шумел, что, кажется, с того самого дня не прекращался. Такой же громкий. Такой же сильный и раздражающий.
Опустив глаза на аппарат жизнеобеспечения, Стив тут же убрал от него взгляд. Он считал это не правильным – нажать на одну кнопку и дать человеку умереть. Но он был согласен с сестрой. Пора уже перестать быть эгоистом.
– Делайте свое дело, – вдруг произнес Стив, повернув голову в сторону врача, но не сумел посмотреть ему в глаза.
Вместо Стива это сделала Лора, кивнув, что она тоже дает согласие. Врач не посмел переспросить уверенны ли они в своем решении. Подойдя сначала к Лоре, он протянул ей специальный документ, давно подготовленный, в котором нужно лишь поставить свою роспись. Лора уверенно взяла ручку, но через секунду уверенность тут же испарилась. Рука будто окаменела, от осознания того, что во власти Лоры прямо сейчас находится жизнь матери. Закрыв глаза, старшая сестра сделала роспись. Врач поспешил взять ее за руку и забрать ручку. На его лице было не меньше тоски от происходящего, чем у нее.
Стив сам повернулся к врачу и стараясь выглядеть равнодушным, расписался. Через мгновение он настолько сильно сжал ручку, что она треснула. Врач забрал бумаги и направился к аппарату.
– Мы все теряем близких, – неожиданно заговорил он, положив документы на столик у кровати. – Я думаю, если бы ваша мать видела, насколько долго вы не желали с ней прощаться, она бы непременно была рада. Но, как и любой родитель, она хотела бы, что бы вы были сильными.
