лицом к храму. Все лежат ниц. Гудит музыка. Ночь бледнеет. На зареющем небе вырисовываются силуэты пальм.)
Верховный жрец (после паузы, тихо).
Молим и ждем…
Все тихо.
Молим и ждем…
Молим и ждем…
(Чуть освещается купол храма.)
Все (замирая и трепеща).
Молим и ждем…
Молим…
(Ярко вспыхивают и горят цветами радуги камни в сосуде на куполе храма.)
Верховный жрец (в экстазе).
Внял! Внял Лучезарный, явился!
Светлому слава! Великому слава!
Все (бурно подхватывая).
Свято имя его!
Слава Великому, слава!
(На горизонте показывается край солнца и заливает все алым светом.)
Верховный жрец (хватая большой нож).
Жертвы Великому, Жертвы!
Пламенеет пусть кровь,
Как алые зори,
И дымится росой
Перед ликом Господа!
Все, соскакивая с мест.
Жертвы, о жертвы!
Лучезарному жертвы!
Верховный жрец кричит.
Бейте в кимвалы!
Гремите, ликуя, хвалу жизнедавцу!
(Мальчики и жрицы вытаскивают козла из пещеры; бегут с ним к жертвеннику, пламя которого разгорается. Гремят трубы, гремят кимвалы.)
Верховный жрец.
Крови священной! О, крови!
Все из уст в уста и гулом.
Крови, о, крови!
Крови, о, крови!
Верховный жрец (простирает руки и нож над огнем; все постепенно замолкают, склоняясь ниц, но в толпе чувствуется сдерживаемое волнение, готовое каждый момент прорваться. Пауза).
О, огонь! Воспылай ярко и распусти свой священный дым, касаясь гривой небесной выси! Соединись с лучами солнца. Коснись до сердца отца своего Лучезарного, донеси ему жертву. Пусть владыка богатств гонит врагов и демонов злобных; пусть шлет он дожди и дает обильную пищу; пусть поит нас вином досыта…
Пылай же, огонь – жгучий путь к Великому Богу!
(Во время этой молитвы жрецы плотно обступают жертвенник; над ними возвышается фигура Верховного жреца; через их головы видно воздевание рук – это молятся жрицы.)
Верховный жрец (взмахивая ножом).
Боже великий и светлый, Прими этой крови священной!..
(Над жертвенником поднимается столб дыма, краснея в лучах зари.)
Все (вскакивая и толпясь около жертвенника).
Э-у! Э-у!
Крови священной, о, крови!..
(Рев и гул.)
Э-у! Э-у!
(Бьют кимвалы, трубят трубы. Жрецы и жрицы начинают плясать около жертвенника. Богомольцы пляшут и рвутся к жертве. Некоторые достали священное мясо и едят его. Выскочил полуголый человек и, вертясь волчком, наносит себе удары кинжалом. Над жертвенником клубится дым. Слышны сладострастные выкрики женщин; некоторые из них бросаются к мужчинам. Охваченные безумием пары осыпают друг друга дикими ласками. Все сплелось в клубок тел.)
Женщина (возбужденная, почти нагая, выскакивает вперед и, шатаясь, почти падая, кричит).
Возьмите меня!
Возьмите в честь Господа Солнца!
(В это время солнце, как огненный шар, медленно подымается.)
ЗАНАВЕС.
Действие второе
Портик небольшого дома Монасуры. Несколько каменных скамей. На одной из них свитки, деревянная палочка для письма и чернила. Монасура стоит у этой скамьи. Группами вокруг него расположились ученики.
Монасура.
Круг тот небесный, вращаясь, указывает месяцы. Боги на нем начертали особые знаки, а смертные назвали их: Водолей, Рыбы, Овен, Телец, Близнецы, Рак, Лев, Дева, Весы, Скорпион, Стрелец и Козерог. Ими Божественный Разум указует законы, и пастух, и земледелец делят работы свои по их указаниям. По ним мы знаем время, когда реки вздуваются водами и затопляют берега. Вращение их неизменно, как воля богов.
Первый ученик (с восторгом).
Учитель! Трепет идет по душе моей от величия Бога…
Монасура.
Теперь приближается Лев, и зной палит землю, как дыханье пустыни. Братья, я принесу вам изображение кругов небесных.
(Уходит в дом.)
Второй ученик.
Как мудр Монасура! Он знает все тайны.
Третий ученик.
А Тугусава нас учит жертвоприношениям, заклинаниям от злых духов и демонов. Но неба не знает Тугусава.
Четвертый ученик.
Тугусава говорит, что служение в храме выше познаний. Ибо молитвы и сосуд совершают чудо и меняют весь мир.
Первый ученик.
Я боюсь, что Монасура учит другому, но я люблю его больше Тугусавы.
Третий ученик.
Нет, молитвы не изменяют небесных законов.
Четвертый ученик.
Изменяют.
Пятый ученик.
Тугусава говорит – изменяют.
Первый ученик.
Если боги захотят, то будет чудо.
Третий ученик.
Мы спросим Монасуру.
Монасура (выносит деревянное изображение небесных сфер, составленное из параллельных и пересекающихся кругов).
Вот, как расположены небесные круги. Это вот круг, на котором начертаны знаки, и здесь вот – Лев. (Ученики обступают его со всех сторон.) Пять раз взойдет и опустится солнце, а на шестой день приходите в полдень к Небесным Лестницам, и, когда тень от вершины большой стены подвинется к подножью малой знак Льва взойдет над землею.
Ученики (в восторге).
И это будет точно?
О, как знаешь ты это, учитель?
Мы придем, учитель!
Мы придем!
Монасура.
А потом, когда убежит и свернется небесная лазурь, я укажу вам его огнистые знаки, и фигуру его начерчу вам потом на песке у Небесных Лестниц. Вы будете знать его и сами найдете между небесных огней…
Ученики (радостно).
Мы придем, учитель! Мы придем все!
Монасура (выходя из группы).
А теперь благословляю вас Светлым Богом…
(Уходит.)
Ученики (все).
Слава Светлому, Великому слава…
(Расходятся.)
Первый ученик (третьему).
С каждым разом после ученья Монасуры мне кажется, небо приближается к нам. (Уходит.)
(Сцена пуста несколько мгновений. В это время проходит старик в черном плаще и, заглянув в портик, уходит, опираясь на посох. Монасура выходит, бодрый и оживленный, садится и пишет на свитке. Потом бросает работу и глубоко задумывается. Из дома выходит Келеа.)
Монасура (вслух продолжая мысли).
Необходимо сказать все. Люди должны знать истину.
Келеа (подходит, садится у ног, обнимая).
Монасура, ты – один, ты – единственный! (Целует его.) О, Монасура, я понять не могу, что в душе моей. Мне не нужно ни храма, ни богов. Мне не нужно всего мира. Ты один мой, мой единственный!..
Монасура (нежно и ласково улыбаясь, целует ее в лоб).
О, радость жизни, ты, как весеннее солнце, греешь холод мысли. Ты, как ароматный, пьянящий цветок, опьяняешь душу для наслаждений. (Прижимает ее, закрывая глаза. Но думы снова темнят его лицо. Пауза.) Келеа, сегодня я хочу сказать ученикам истину…
Келеа (вздрагивая и хватая его за руки).
Подожди, Монасура! Пусть остановится солнце на время, пусть не бегут так скоро тени у Небесных Лестниц и не меняют часов…
Монасура.
Это нужно, Келеа.
Келеа (приникая к нему).
Мне страшно.
Монасура.
Путь мой намечен, Келеа. Горе тем, кто станет на полпути, ибо дух его будет между жизнью и смертью, но не докажет истины. (Воодушевляясь.) О, как понятен мне мир и законы богов! Тольке твои поцелуи пьянят больше, чем откровение Бога.
