густым кронам: яд этого причудливого места не мог причинить ей вреда. Она попросту не позволяла себе об этом подумать.
– Ох, кстати. Очень недурная книга, – мальчишка. Агния крутанулась, пытаясь отыскать источник голоса.
– Я не хочу тебя видеть! – Она тонула ногой, капризно и зло. Агния ощутила себя маленькой девочкой, как в кошмаре. Ее старая пижама преобразилась в белое платьице, а корни стали ближе.
– Зачем тогда обо мне думаешь? – мальчишка показал язык. Агния закричала и подпрыгнула. Прочь! К облакам!
Она пронеслась сквозь плотную завесу туч, вверх, к звездам. А потом не задумываясь вообразила падение куда-нибудь. Земля надвинулась на нее, огоньки большого города замерцали внизу, стали ярче, живее, больше. Мгновение – и она сидит на одном из куполов храма Василия Блаженного, в Москве. Родные практически места! Агния вздохнула и подобрала к плоской детской груди тощие коленки. Мальчишка не шел из головы: его глаза казались ей слишком знакомыми. Они напоминали о страшном кошмаре, о камне над головой девочки и, вместе с тем, об очаровательном герое, честном и добром – таком, которого она придумывала для себя, с которым ей было суждено жить долго и счастливо.
– Ну ты чего? Давай поговорим? – Опять он. Агния вскинула на него злой взгляд: рядом сидел паренек лет восемнадцати, в лихо натянутой на лоб кепке, какие рисуют у всяких шалопаев двадцатого века. Буйные каштановые кудри выбивались из-под головного убора, в уголке рта – папироска. Старые ношеные штаны на подтяжках и запачканная углем майка-алкоголичка. Он улыбался, и в морщинках вокруг глаз и рта угадывались черты все того же Пауля.
– Вот еще, – Агния отвернулась и попыталась заставить себя стереть парня из картины воспринимаемого мира. Но он совершенно не хотел исчезать, как и накануне. Его ладонь легла на ее узкое плечо, и она почувствовала, как представленный образ маленькой девочки рассеивается. Теперь она хотела быть ему ровесницей, пусть в том же, беленьком платьице.
– Живешь тут? А я… вот уже много лет живу неподалеку от Мадрида, – он говорил с ней так, как должен говорить взрослый с нахохлившимся от обиды ребенком: уверенно, ласково, внимательно. – Знаешь, мне иногда кажется, что я – это метеор. Где-то там, высоко…
Агния повернулась и уставилась на него во все глаза. Теперь он украдет и ее мысли? Немыслимо! Она фыркнула.
– Я тебя всего лишь воображаю. И теперь, когда ты еще и моими мыслями говоришь, я в этом точно уверена.
– Или это я тебя воображаю? И позволяю тебе думать мои мысли? – Он улыбнулся, и Агния покраснела.
Их встречи продолжались много ночей. Даже если Пауль был просто воображением, Агнии нравилось его представлять: они были то детьми, которые купались в солнечном свете на каком-то уединенном далеком белом пляже, то подростками, которые воруют в соседском саду абрикосы, то почти взрослыми, танцующими на крышах Праги вместе с дождем. Она сама не заметила, как чувство обиды на то, что она не уникальна, стало чувством счастья. Ей нравилось думать, что где-то в мире есть кто-то, кто умеет то же, что и она, кто знает ее, ни разу не встречав. Кто-то, с кем она сможет разделить совершенно безумные мысли. И даже…
– Меня преследует один кошмар, – этой ночью они были в Париже, на самой игле Эйфелевой башни. Агния представила себе зеленое коктейльное платье, в лучших традициях ретро-иллюстраций. Пауль же не изменял образу чернорабочего. – Там девочка. Люди утаскивают ее в пещеру и разбивают ей голову за то, что она хочет смотреть на звезды.
– Вот оно что… – он ответил будто бы невпопад, глядя куда-то далеко за пределы видимых крыш Парижа.
– Да. Я в конце оказываюсь этой девочкой и… это так страшно, – Агния поежилась. Даже родителям она не рассказывала о своем кошмаре.
– Ничего. Мне тоже снится этот сон. Камень, поднятый над маленькой головкой, поющий старик. Это вот все, – он поскреб подростковую щетину. – Может быть, все, что мы воображаем, это наше прошлое? И кошмары – тоже?
– Не знаю, – она вздохнула. Разделить страх с Паулем оказалось так просто! И то, что он знал ее кошмар, видел его – это тоже было хорошо. Она больше не одинока.
– Знаешь, давай я тебе кое-что покажу. Позволишь?
Он протянул Агнии ладонь, и она с готовностью вложила свою руку в его. Ей было интересно, что же он ей покажет, куда отведет? Она видела все достопримечательности мира, о каких только слышала – неужели он откроет ей нечто потаенное? Может быть, что-то личное?
Они шагнули с иглы Башни и направились куда-то прочь из Парижа. Мир под ними проносился быстрее, чем под крыльями самолета, а они шили рука об руку среди облаков, высоко над землей. Здесь, в мире снов, пространство существовало условно, опосредованно через желания спящих сноходцев.
– Это Мадрид. И, если поехать по этой улице… – город сомкнулся вокруг них. Они были в самом центре столицы, по обыкновению всех столиц неспящей. Людей кругом было мало, но Агния к ним и не присматривалась: они двумя призраками понеслись по тротуару, взметнулись по столбу и побежали по проводам. Мадрид промелькнул как видение за несколько секунд, и вот они уже окунулись в пасторальный сельский пейзаж.
Дорога несколько раз разветвлялась и поворачивала, и Пауль каждый раз комментировал: «тут направо», или «по прямой», или «нет, проскочили поворот – надо было налево». Агния покорно следовала за ним, едва касаясь травы и наслаждаясь тихими местами. А потом перед ними вырос забор. За ним – что-то вроде пансиона: комплекс зданий, ухоженный дворик, мерцающие несколько окошек.
– Если захочешь, можешь… найти меня тут, – Пауль замолк и, выпустив ее руку, отступил за забор.
– Это какая-то частная школа? – Агния улыбнулась. Выходит, он был школьником? Почему-то из-за этого сердце больно защемило.
– Вроде того.
– А как я тебя узнаю? И вообще… – ее материальные представления о сложностях посещения чужих детей в подобного рода заведениях просочились в сон, и забор, который их с Паулем разделял, стал будто бы плотнее и толще.
– Приезжай. Тебя пустят. И проводят, – он явно нервничал.
– Хорошо, я приеду, – просто согласилась Агния и улыбнулась. Перенести сон в реальность показалось заманчивой авантюрой.
Пришлось распотрошить ради безумной идеи свои накопления на черный день. В отпуск-то руководство отпустило Агнию без проблем, но вот замену ей пришлось искать самой – не было в их конторке людей, кто хотел взять на себя заботы о Клавдии Петровне. С грехом пополам, за свой счет, Агнии удалось уговорить коллегу – Лилечку, составить старушке компанию.
