Доставив детей в корпус и попросив однокурсницу приглядеть за моей «бандой», я рванула на летнюю площадку. Ярик готовил вечернюю дискотеку, Лиля привычно крутилась рядом. Я фурией накинулась на обоих, вернее с Лилей говорить было бесполезно, досталось в основном Ярику:
- Сколько вам лет? – сверкнула я на него гневным взглядом.
- Двадцать четыре, – изумленно произнес он, разглядывая ворвавшуюся ураганом пигалицу.
- В двадцать четыре уже надо соображать, что на отряде два вожатых, – я показала козу из двух пальцев, – два. Почему вы не поинтересуетесь у своей девушки, где ее рабочее место, и почему она все время крутится здесь, а не со своим отрядом?! Мне сейчас от директора лагеря по самые уши досталось, а за что? Я работаю как проклятая, день и ночь с детьми, и всего-то нужно – сводить отряд на пляж вдвоем. Один раз в день вывести детей, это разве сложно?! – кажется я еще что-то там орала, размахивая руками.
- Быстро на отряд! – рявкнул парень на Лилю.
Она секунду стояла, хлопая ресницами, а потом пулей вылетела из театра. Я развернулась следом за ней.
- Подождите, – остановил меня мягкий немного взволнованный голос. – Вы не так все поняли, она не моя девушка. Она сама вызвалась помогать. Я думал, она дочь кого-то из администрации и ей просто делать нечего.
- А вам нравится, когда вокруг вас девочки крутятся? – хмыкнула я, разглядывая белобрысого Аполлона, тогда он не носил очков, наверное, у него были линзы.
- А вы прямо крапива, обожжете и не заметите, – проворчал он. – Меня Ярослав зовут, а вас?
- Яна Крапивовна, – огрызнулась я и убежала.
Теперь Лиле вход в театр был закрыт. Она жутко обижалась и все равно демонстративно ничего не делала. «Да и пусть, главное, чтобы начальник лагеря видел, что нас двое».
Зато Ярика я стала замечать везде. Купаться он приходил на пляж одновременно с нашим отрядом и даже гонял с моими мелкими в футбол. В столовой обслуживающий персонал обычно сидел в отдельном зале, но Ярослав подсаживался недалеко от наших столов. Во время тихого часа как бы случайно проходил мимо окон. «По Лильке тоскует», – злорадно думала я.
Первый законный выходной я решила съездить на рынок и накупить родным полезных сувениров: чего-нибудь южного, вкусненького и сладенького. Каково же было мое удивление, когда я заметила, что Ярик тоже болтается по рынку. Приметив в толпе знакомую высокую фигуру, я развернулась, чтобы незаметно слинять, тем более что варенье и рахат-лукум уже оттягивали ручку пакета. Обежав круг, я тенью выскользнула из бокового выхода.
- Давай помогу, – раздался за спиной знакомый голос.
Ярик подхватил мой пакет и уверенно зашагал в сторону парковки.
- А мне на остановку, – догнала я его.
- Тебе же в лагерь?
- Да.
- На машине поедем.
Он распахнул передо мной дверцу старенького жигуленка.
- Княгини на старых клячах ездят? – заиграла на его щеке озорная ямочка.
- Не знаю, но для вожатой вполне, – села я на сиденье, разглаживая складки сарафанчика.
«Все лучше, чем в маршрутке», – подумала и о-о-очень ошиблась.
Ярослав оказался джигитом в худшем значении этого благородного слова. На очередном скоростном вираже по серпантину, я закрыла глаза и судорожно стала вспоминать бабушкины молитвы. Ярик что-то там бубнил про красоты Кавказа, а мое бойкое воображение уже рисовало как мы на очередном повороте вылетаем в пропасть.
- Ян, тебе плохо? – наконец, джигит обратил внимание на пожухлую спутницу.
- А можно чуть потише ехать? Я боюсь, – честно призналась я, приоткрывая глаза.
- Извини. Выпендриться перед тобой хотел, что водитель хороший.
Машина поехала гораздо тише и плавнее, Ярик покраснел до корней волос, чувствуя вину, а я… влюбилась, вот как-то так глупо, окончательно и бесповоротно.
Он долго еще извинялся, таща за мной пакет до корпуса. Я, тоже смущаясь, сказала, что не сержусь. Лиля, видевшая наше прощание в окно, встретила меня испепеляющим взглядом, оказывается и амебы умеют злиться. Да плевать.
В свой законный свободный вечер я пошла на дискотеку.
- Этот танец я посвящаю самой красивой девушке на свете, – в микрофон раздался мягкий голос Ярика.
Полилась чарующая музыка. Сам Ярослав вынырнул внезапно из толпы и пригласил меня танцевать, и всем стало понятно, кто эта самая красивая девушка. Было и неловко, и приятно, и волнительно. Он держал меня бережно, аккуратно, словно я хрупкая статуэтка, а я боялась поднять глаза и посмотреть ему в лицо.
- Мне надо идти работать, – прошептал он, отпуская меня раньше, чем закончилась песня, – давай после погуляем.
- Хорошо, – выдохнула я.
Мы встретились после дискотеки под черным кипарисом.
- Я ногу растер новыми кроссами, – пожаловался Ярик, – давай зайдем ко мне, я переобуюсь.
Жил он как белая кость: отдельный номер, санузел с душевой, телевизор и маленький холодильничек. Буржуйство. Ярик скинул кроссовки и носки, у него действительно на пятках были кровавые мозоли.
- А у меня пластырь есть, – вспомнила я, тоже постоянно сталкивавшаяся с этой проблемой.
- Моя спасительница чаю не хочет? У меня чайник есть.
Мы пили чай, ели шоколадку и рассматривали на планшете фотки. Ярик, оказывается, был еще и заядлым фотографом: горы, водопады, сосны, закат над морем и… вожатая Яна со своим «выводком» в красном купальнике и большим надувным мячом под мышкой.
Я удивленно вскинула глаза. Взгляд Ярика был серьезным и очень обжигающе-горячим, какой там Черный герцог, ему, бедолаге, до краснодарского пацана расти и расти. Мягкие и настойчивые губы потянулись к моим губам, волнение побежало по телу, мужские руки стали стягивать сарафанчик.
Все произошло так быстро, что наивная Яна ничего даже не успела понять. Где-то далеко, на границе реальности, билось слабое ощущение, что мы несколько торопимся. Но оно было таким слабым, что не только ворваться, но даже как следует постучать в мое сознание не смогло.
Ярик тяжело дышал, как большой кот терся гладковыбритой щекой о мою щеку и шептал на ухо: «У тебя колдовской взгляд». Романтичная чушь, но приятно.
Оставшиеся дни смены я вылезала к нему ночами через окошко, он ловил меня внизу, и мы шли к нему. Ненадолго, потому что меня мучила совесть, ведь я бросала детей, но и пары часов хватало, чтобы хлебнуть глоток счастья. Мы предохранялись, Ярик был в этом плане аккуратен. Иногда я ловила себя на мысли, что он слишком опытен, а значит, у него было много женщин. Ревность начинала скрести коготками по сердцу. Лучше бы он ничего не умел, так же как я, чтобы мы оба были зелеными птенцами. Но мне достался именно такой, и этого не изменить.
В последний день он провожал меня на поезд. Однокурсники уже давно погрузились по своим местам и теперь радостно махали в окна руками, а мы все стояли и стояли, глядя друг другу в глаза.
