Глава 1
Первое, что запомнил малыш Гарион, – кухня на ферме Фолдора.Через всю жизнь пронёс он тёплое чувство к кухням, особым звукам и запахам,ассоциировавшимся почему-то с любовью, уютом, вкусной едой, а главное – сдомом. Как бы высоко ни вознесла Гариона судьба, никогда не забывал он, что всёначалось именно с той кухни на ферме Фолдора, большой комнаты с низкимипотолками и множеством котлов, печей и громадными вертелами, медленновращающимися в закопчённых чревах очагов. Там стояли длинные тяжёлые столы, накоторых месили тесто для хлеба, разделывали цыплят, рубили морковь и сельдерей,быстро и ловко взмахивая длинными кривыми ножами. Ещё совсем маленьким Гариончасто играл под этими столами и скоро научился убирать подальше пальцы от ногповарят. Иногда к вечеру уставший малыш ложился в угол и долго смотрел вмерцающий огонь, отражавшийся от начищенных кастрюль и ножей и ложек с длиннымиручками, свисающих со вбитых в стены гвоздей, и, очарованный танцем пламени,засыпал, чувствуя себя в полной гармонии с окружающим миром.
Центром всего, что происходило, и владетельницей кухни былатётя Пол.
Мальчику казалось, что она обладает способностью находитьсяодновременно в сотне мест: запихивала последний кусочек фарша в гуся, сажала впечь каравай или снимала с вертела поджаристый окорок. Хотя кроме неё в кухнетрудились ещё несколько человек, ни одно блюдо не попадало на стол, пока тётяПол не давала своего одобрения. Неизвестно каким шестым чувством угадывала она,чего не хватает тому или иному кушанью, и умела придавать необыкновенный вкус,небрежно кинув горсточку пряностей, щепотку соли, две-три горошины перца, –будто обладала знаниями и могуществом, не присущими простым смертным. И в любойсуматохе знала, где в эту минуту находится Гарион. Даже украшая торт, зашиваябрюшко нафаршированного цыплёнка, смазывая верхушку пирога, тётя Пол, не глядя,вытягивала под столом ногу, отталкивая малыша от каблуков остальных поварих.
Когда Гарион подрос, это даже стало чем-то вроде игры.Гарион дожидался, пока тётка казалась слишком занятой, чтобы замечать его, и,смеясь, улепётывал к двери на коротких ножках. Но ей всегда удавалось пойматьмальчика, и тот, весело улыбаясь, обхватывал её ручонками и целовал, а потомвсё начиналось сначала.
В те далёкие годы Гарион твёрдо верил – нет в мире никогопрекраснее и главнее, чем тётя Пол. Во-первых, она была выше всех остальныхженщин на ферме Фолдора, почти такого же роста, как мужчины, никогда никому неулыбалась – кроме Гариона, конечно; волосы – длинные и очень тёмные, почтичёрные, только свисающий на лоб локон был снежно-белым. По ночам, когда онаукладывала Гариона в постельку, тот протягивал руку и касался серебряной пряди;тётя Пол, улыбаясь малышу, нежно гладила по щеке, и он засыпал, успокоенныйтем, что она здесь, рядом, и всегда защитит его.
Ферма Фолдора находилась почти в центре Сендарии, туманногокоролевства, граничащего на западе с Морем Ветров, а на востоке – с заливомЧирека. Как все крестьянские хозяйства в те времена, ферма состояла не изодного-двух строений, а из целого скопления овинов, стойл, сараев, курятников,голубятен, обрамлявших большой двор. На галерее второго этажа располагалиськомнаты, просторные и совсем маленькие, в которых жили работники,обрабатывавшие расстилавшиеся за высоким забором поля. Сам Фолдор жил вквадратной башне, возвышающейся над центральной залой, где обычно обедалиработники три, иногда четыре раза в день, если наступало время пахоты.
Каким счастливым и мирным уголком была эта ферма! ФермерФолдор, этот высокий серьёзный человек с длинным носом, считался хорошимхозяином и, хотя редко смеялся и даже улыбался, был добр с теми, кто работал нанего, явно стремясь, чтобы окружающие оставались здоровыми и весёлыми, нестараясь выжать из батраков все силы, а они в свою очередь смотрели на негоскорее как на отца, чем господина, распоряжавшегося судьбами более чемшестидесяти человек, трудившихся в его хозяйстве. Ел он вместе с работниками,что тоже было необычно, потому что большинство фермеров старалось держатьсяподальше от батраков, и его присутствие во главе большого стола несколькосдерживало бойкую молодёжь. Фермер Фолдор был набожным человеком и неизменночитал перед обедом короткую благодарственную молитву. Работники, привыкшие кэтому обычаю, старались выслушивать хозяина с благочестивыми минами на лице,перед тем как наброситься на огромные блюда со вкусной едой, которые ставилиперед ними тётя Пол со своими помощницами.
Благодаря доброму сердцу Фолдора и волшебству, творимомуловкими руками тёти Пол, ферма была известна на двадцать лиг в округе какрайский уголок, куда стремились попасть многие. Целые вечера просиживали соседив кабачке ближайшей деревни Верхний Гральт, слушая заманчивые, похожие насказку описания чудесных обедов, подаваемых каждый день на ферме. Менееудачливые батраки с других ферм, как было замечено, часто рыдали, особеннопосле нескольких кружек эля, услышав восхваления жареному гусю тёти Пол, ислава фермы Фолдора всё ширилась и ширилась. Самым главным человеком на фермепосле хозяина был кузнец Дерник. По мере того как Гарион подрастал и смогускользать от пристального взора тёти Пол, он открыл для себя кузницу, чудесноеместо, где отблеск раскалённого железа на наковальне обладал для мальчика почтигипнотическим притяжением. Дерник был самым обыкновенным человеком с редкимикаштановыми волосами и невыразительным, красным от жара лицом, среднего роста, но,подобно многим кузнецам, обладал необыкновенной силой. Носил он неизменныйкожаный камзол и такой же кожаный передник, весь в подпалинах от искр, плотнооблегающие штаны и мягкие кожаные башмаки, как все жители этой части Сендарии.Сначала Дерник почти не разговаривал с Гарионом, только отрывисто предупреждал,чтобы тот держался подальше от горна и раскалённого металла, но со временемподружился с мальчиком и стал более разговорчивым.
– Всегда заканчивай то, что начал, – советовал он. –Железо не терпит, если его отложить, а потом нагревать снова без излишнейнужды.
– Почему? – любопытствовал Гарион.
– Потому что, – пожимал Дерник плечами.
