Энди сказал, что он был пьян той ночью, что он был в той илииной степени пьян с 24 августа, и что он был человеком, который терял над собойконтроль и уже не мог удержаться от рюмки. Уже в это присяжные могли поверить сбольшим трудом. Перед ними стоял молодой человек в превосходном шерстяномкостюме-тройке, при галстуке, превосходно владеющий собой, с холодным спокойнымвзглядом. И очень сложно было представить себе, что он напивается в стелькуиз-за мелкой интрижки его жены с провинциальным тренером. Я поверил в этотолько потому, что у меня был шанс узнать Энди так, как эти шесть мужчин ишесть женщин знать его не могли.
Энди Дюфресн заказывал спиртное всего лишь четыре раза в годза все время нашего знакомства. Он встречал меня на прогулочном дворе за неделюдо своего дня рождения, а потом перед Рождеством. Всякий раз он заказывалбутылку «Джек Даниэль». Он покупал это так же, как и большинство заключенных,получающих гроши за свой рабский труд здесь. С 1965 года расценки нашего трудаподняли на двадцать пять процентов, но они остались смехотворно низкими. Платаза мой труд составляла десять процентов от стоимости товара. Прибавьте это кцене высоко классного виски типа «Блэк Джек», и вы получите представление отом, сколько часов тяжкого труда в тюремной прачечной могут обеспечить четыребутылки в год.
Утром 20 сентября в свой день рождения, Энди слегка выпил, авечером после отбоя продолжил это занятие. На следующее утро он отдал мнеостаток бутылки и сказал, чтобы я распределил спиртное между своими. И другуюбутылку, которую он пил на Рождество, и еще одну, заказанную на Новый год, онвернул мне недопитыми с теми же инструкциями. Четыре раза в год – и это человек,который прежде напивался безудержно, которого алкоголь втянул в эту сквернуюисторию. Достаточно скверную, скажу я вам.
Энди сообщил присяжным, что в ночь с 10 на 11 сентября былнастолько пьян, что помнит происходившее с ним только какими-то отрывками. Онначал пить днем еще до того, как поссорился с Линдой. После того, как она пошлана встречу с Квентином, он решил помешать ей. По дороге заскочил в клуб, чтобыопрокинуть стопочку-другую. Он не помнит, что говорил владельцу бара читатьутренние газеты, да и вообще разговаривал с ним. Он помнит, как покупал пиво вмагазине, но не салфетки. «И зачем бы мне нужны были салфетки?» – спросил Энди,и в одной из газет было отмечено, что три леди из присяжных содрогнулись.
Позже, гораздо позже, он излагал мне свои предположения оклерке, который упоминал эти чертовы салфетки, и мне кажется, так оно и было.«Предположим, в соответствии с концепцией обвинителя, – говорил Энди напрогулочном дворе, – они пристали к атому парню, что продавал пиво мне ночью сосвоими вопросами. С тех пор, как тот тип меня видел, прошло три дня. Мое делозанимало первую полосу любой газеты, было у всех на слуху. Они насели набеднягу, пять-шесть копов, плюс следователь, плюс помощник прокурора. Память наредкость коварная штука, Рэд. Они могли начать с вопроса: „А не покупал лиобвиняемый у вас салфеток?“, и затем гнуть свою линию, не сворачивая. Еслидостаточное количество людей хочет, чтобы ты что-то вспомнил, то вспомнишь, чтоочень вероятно. И есть еще одна вещь, которая сильно давит на сознание. Ипоэтому я думаю, что клерк легко убедил себя сам в истинности своих слов. Этослава, Рэд. Представь, репортеры задают ему вопросы, фото во всех газетах… и, вдовершение всего, его выступление в суде. Сдается мне, что он прошел бы – если действительноне прошел – детектор лжи, или поклялся бы – если действительно не поклялся –именем своей матери, что я покупал эти салфетки. И все же… память настолькоковарна.
Я знаю одно: хотя мой адвокат и считал, что я выдумалполовину своей истории, эпизод с салфетками он опровергал, не задумываясь.Действительно, здесь у них неувязка, согласись. Я был пьян в стельку. Слишкомпьян, чтобы думать о том, как приглушить звук выстрела. Если бы я стрелял, я быни о чем уже не задумывался». Так говорил Энди.
Он припарковался на повороте, пил пиво, курил сигареты,ждал. Он наблюдал зажженный свет в окнах бунгало Квентина. Видал, как какой-тоогонек поднялся вверх по ступеням, затем проследовал вниз, и наступила темнота.Энди говорил, что последующее он может только предполагать.
– Мистер Дюфресн, не поднялись ли Вы потом по ступеням домамистера Квентина, чтобы убить его и Вашу жену? – спросил защитник.
– Нет, этого не было, – ответил Энди. Он рассказал, чтоначал трезветь где-то около полуночи. Затем почувствовал адскую головную боль ивсе прочие неприятные симптомы похмелья. Он решил поехать домой, хорошовыспаться и обдумать все свои дела утром на свежую голову.
– В то время, как я ехал домой, мне пришло в голову, чтолучше всего было бы не мучиться и спокойно дать жене развод, – заключил Энди.Прокурор подскочил на месте.
– Ну что ж. Вы выбрали неплохой путь развестись с женой, нетак ли? Вы развелись с ней при помощи револьвера 38 калибра, прикрытогосалфетками, да?
– Нет, сэр, этого не было, – спокойно ответил Энди.
– А затем пристрелили ее любовника.
– Нет, сэр.
– Вы хотите сказать, что Квентин получил свою пулю первым?
– Я хочу сказать, что я вовсе не стрелял ни в кого из них. Явыпил две бутылки пива и выкурил все те сигареты, что подобрала на поворотеполиция. Затем поехал домой и лег спать.
– Вы рассказывали присяжным, что с 24 августа по 10 сентябряВы хотели покончить жизнь самоубийством?
– Да, сэр.
– И продвинулись так далеко, что купили револьвер.
– Да.
– Как Вы посмотрите, мистер Дюфресн, на то, что Вы некажетесь мне сколько-нибудь суицидальным типом?
– Ну что ж, – ответил Энди, – а вы не кажетесь мне человекомдостаточно разумным и проницательным. Я действительно был на гранисамоубийства, а ваше мнение на этот счет – дело ваше.
Легкий шум в зале. Перешептывание присяжных.
– Вы взяли свой пистолет с собой в ту сентябрьскую ночь?
– Нет, ведь я же говорил…
– Ах, да! – саркастически усмехнулся прокурор. – Вывыбросили его в реку, не правда ли? В Роял Ривер. Днем 9 сентября.
– Да, сэр.
– За день до убийства.
– Да, сэр.
– Убедительно, не так ли?
– Не знаю, убедительно или нет, сэр. Это правда, и все.
– Кажется, Вы слышали показания лейтенанта Минчера?
Минчер был главой группы, которая обследовала окрестностьРоял Ривер около моста Понд Роуд, с которого Энди выбросил свой пистолет.Поиски на дне реки не принесли никаких результатов.
