– Позвоню, – пообещала она.
Конвэй позвал своего секретаря.
– Мисс Кэйн, девушка, которая только что звонила мне,перезвонит в течение пятнадцати минут. Она просит о встрече со мной, котораядолжна состояться в абсолютной тайне. Я хочу, чтобы вы слушали нашу беседу,застенографировали все, что она скажет, и, если возникнет необходимость, смоглибы дословно повторить этот разговор.
Ева Кэйн не имела обыкновения проявлять любопытство. Онаподходила к делу со спокойной уверенностью профессионала.
– Вы хотите, чтобы я застенографировала только то, чтоскажет она, или всю беседу целиком?
– Всю беседу целиком. Затем расшифруйте стенограмму и, еслипонадобится, будьте готовы выступить свидетелем.
– Прекрасно, мистер Конвэй, – ответила Ева Кэйн и вышла изкомнаты.
В течение пятнадцати минут телефон не звонил, и Конвэй началнетерпеливо ходить из угла в угол. Внезапно раздался звонок. Рванувшись кстолу, Конвэй схватил трубку:
– Да?
Ева Кэйн сказала спокойным голосом профессионала:
– На линии девушка, мисс Розалинд. Говорит, что вы ждете еезвонка.
– Вы готовы, мисс Кэйн? – спросил Конвэй.
– Да, мистер Конвэй.
– Дайте ее мне.
– Здравствуйте, мистер Конвэй, – раздался голос Розалинд.
– Розалинд?
– Да. Что вы мне скажете?
– Послушайте, – сказал Конвэй, – я хотел бы поговорить свами, но мне необходимо принять некоторые меры предосторожности.
– Предосторожности против чего?
– Против возможных ловушек.
Она горько рассмеялась:
– У вас нет детей, вы не женаты, вам тридцать шесть. Вы ниперед кем не несете ответственности за свои поступки. И при этом боитесьловушек! Так вот, сегодня вечером, ровно в половине шестого, закончитсядежурство частного детектива, который следит за вами. На ночь его сменитдругой. Они не вступают в контакт друг с другом. Иногда детектив, которыйдежурит ночью, опаздывает. Можно устроить так, что сегодня вечером он опоздает.Ровно в пять часов тридцать одну минуту выйдите из офиса, сядьте в машину.Поезжайте в западном направлении по бульвару Сансет. Поверните на улицу Байт,затем налево, на Голливудский бульвар. Направляйтесь к улице Ивар. Повернитенаправо и дождитесь смены сигнала светофора. Поезжайте, как только светофорсменит цвет. Посмотрите в зеркало заднего обзора. Все время срезайте углы. Убедитесь,что вас никто не преследует. Я думаю, вы сможете избавиться от «хвоста».
– А потом? – спросил Конвэй.
– Теперь слушайте внимательно, – сказала она. – Толькотвердо убедившись, что за вами никто не следит, направляйтесь к аптеке«Эмпайр», что на пересечении бульвара Сансет и Лабриа. В аптеке есть трителефонные будки. Войдите в самую дальнюю от двери, и ровно в пятнадцать минутседьмого этот телефон зазвонит. Ответьте на звонок. Если вы успешно избавитесьот преследователей, вам дадут дальнейшие указания, куда идти. Если неоторветесь от них, телефон не зазвонит.
– Вы превращаете все это в страшную историю «плаща икинжала», – раздраженно запротестовал Конвэй. – В конце концов, если у вас естькакие-то сведения о том, что…
– А это и есть ужасная история «плаща и кинжала», – прервалаона. – Вам нужен список акционеров, которые уже отдали свои голоса не вам?
– Очень, – сказал он.
– Тогда идите и возьмите его, – сказала она и повесилатрубку.
Несколько минут спустя вошла Ева Кэйн, олицетворяя собойвысокопрофессионального секретаря, и подала Конвэю машинописные листки.
– Расшифровка вашей беседы, – сказала она.
– Спасибо, – ответил Джерри.
Она повернулась и направилась к двери, но вдруг остановиласьи, неожиданно развернувшись, подошла к нему.
– Вы не должны этого делать, мистер Конвэй!
Он посмотрел на нее с некоторым удивлением.
– Да, я знаю, – сказала она, – вы никогда не поощряли личныхотношений на службе. – Слова сыпались с такой поспешностью, будто она боялась,что он собирается остановить ее. – Я всего лишь частичка механизма вашегоуправления, такая, какая вам требуется. Но я человек. И знаю, что ждет вас, ихочу, чтобы вы победили в этой борьбе. И… и я немного разбираюсь в женскихголосах и… – Она с минуту колебалась, затем почти беззвучно сказала что-то,будто ее голосовые связки работали вхолостую, как двигатель без топлива.
– Я и не знал, что был настолько неприступен, – возразилКонвэй.
– Да нет же, нет! Поймите меня правильно. Просто вы слишкомрациональны… Я хочу сказать, вы все рассматриваете с точки зрения бизнесмена. Язнаю, что говорю не то, но, пожалуйста, не совершайте той глупости, на которуюона вас толкает.
– Почему? – спросил он.
– Потому что это ловушка.
– Откуда вы знаете?
– Это же очевидно! Захоти она передать вам какие-тосведения, она могла бы положить их в конверт, написать на конверте ваше имя,приклеить марку и опустить в ближайший почтовый ящик.
Конвэй уже думал над этим.
– Эта таинственность, вся чепуха с «плащом и кинжалом»… Даэто просто западня.
– Я не могу упустить шанс добыть сведения, – веско сказалКонвэй.
– Значит, вы все-таки пойдете?
– Да, я пойду, – упрямо сказал он. – Вы что-то сказалинасчет ее голоса?
Она кивнула.
– Что же?
– Я тренировалась слушать голоса по телефону. Два года ябыла оператором на телефонной станции. Что-то в ее голосе… Скажите, вам непоказалось, что вы когда-то уже слышали этот голос?
Конвэй нахмурился:
– Как вы догадались? Действительно, есть что-то знакомое,скорее в быстроте речи, в паузах между словами, чем в тембре.
Ева Кэйн кивнула.
– Мы ее знаем, – сказала она. – Она из тех, кто бывал у насв офисе. Вы говорили с ней. Она как-то меняет свой голос – тембр голоса. Носкорость речи, паузы между словами не изменились. Она из тех, кого мы обазнаем, и это только усиливает мои подозрения. Почему она лжет вам? То естьзачем ей хочется остаться неизвестной?
– Тем не менее я собираюсь пойти, – заявил Конвэй. – Этисведения слишком ценны для меня. Я не могу позволить себе не делать ставки вэтой игре.
Неожиданно Ева Кэйн опять превратилась в лишенногоиндивидуальности профессионального секретаря.
