в мешке и находя вечное пристанище в бушующих волнах.
Услышав истерический хохот Беллы, Тонкс отшатнулась, намереваясь скрыться в своей камере. Но Беллатрикс не собиралась упускать свою жертву. Она задрала свою богатую мантию, выпростав тощую ногу в длинном модном сапоге, которую водрузила для устойчивости на один из прутьев решётки. Ведьма готовилась к длительной «дискуссии».
— Старикашка Дамблдор обманул тебя, племяшка! — Белла особенно издевательски произнесла последнее слово, стремясь лишний раз подчеркнуть, что не признает родства с Нимфадорой, и не только из-за отца девушки. Приверженность идеалам Ордена Феникса в глазах Беллы было не меньшим злом. — Презирала меня, а теперь сама угодила в тюрьму. Мнила из себя правильную, а смотри, к чему это тебя привело!
Нимфадора сверкнула глазами. Одетая в ветхую тюремную робу, Тонкс мёрзла, несмотря на летнее время. Скудная кормежка тоже не способствовала хорошему самочувствию. Нимфадора промолчала; в этот раз она не станет повторяться, как вчера или позавчера или на прошлой неделе, что её осудили несправедливо. Она не доставит этой мерзкой ведьме такого удовольствия!
Являясь аврором, пусть и бывшим, Нимфадора сразу после задержания пошла на сотрудничество со следствием, будучи твёрдо уверенной, что скоро её отпустят. Она охотно отвечала на все вопросы, ничего не скрывая, и искренне не понимала, почему её показания вызывают такую сильную негативную реакцию во время допросов после ареста и потом во время судебного процесса. Тонкс подробно объясняла свои действия и действия своих «коллег» по Ордену, приводя те же аргументы, которыми сыпал ещё при жизни Дамблдор.
Наивная молодая ведьма даже не подозревала, что в глазах обвинения её позиция, сформированная покойным Альбусом, не была беспроигрышной, напротив, свой немалый срок, десять лет, она получила не сколько за участие в хулиганской выходке (во время нападения на озере Нимфадора, к счастью, никого не убила), а за её убеждения, которые были признаны экстремистскими. Это было сделано не с подачи трусоватого Фаджа, во всём видевшего попытку свержения законной власти. Сейчас судьи Визенгамота сами приняли такое решение, на редкость непоследовательное. Ранее Дамблдора официально признали невменяемым, которым он стал в последний год жизни вследствие тяжелой болезни, о чём с сожалением сообщило Министерство. Несмотря на эту, казалось бы, невинную причину сомнительных поступков Альбуса, все его последователи автоматически объявлялись террористами, что ясно давало понять, насколько правдивым было заявление Министерства относительно Дамблдора.
Когда Тонкс отправили в тюрьму, она не могла поверить в происходящее. Её не должны были ни в коем случае отправлять туда же, где содержались Пожиратели, с которыми Орден боролся. Нимфадора пыталась доказать сначала аврорам, а потом надзирателям, что они на одной стороне, но единственное, чего она добилась, это града насмешек. Белла встретила племянницу с фальшивым сочувствием, сокрушаясь, что либо у Нимфадоры сразу не было ума — что поделать, вырожденка! — либо её идейный руководитель выклевал молоденькой дурочке последние мозги.
Сегодня Нимфадора, пообещав себе молчать и не поддаваться на провокации, терпеливо пережидала нападки Лестрейндж. Но надолго Тонкс не хватило. В очередной раз она не выдержала и сорвалась, когда Белла особенно гадко отозвалась о Дамблдоре.
— Не тебе судить Альбуса Дамблдора, Пожирательница! Пусть он умер, но его слава и великие дела останутся на века. А твой повелитель теперь окончательно мёртв! — не помня себя, закричала Нимфадора.
— Как бы не так! — Белла расхохоталась ещё громче и радостней.
— Ты ещё смеешься? — Тонкс выводила из себя непоколебимая уверенность Беллы в собственном превосходстве. — Тебе точно нечем гордиться! Выпустили даже твоего мужа и его брата, а тебя — нет, потому что ты никому не нужна. Ты опозорила фамилии Блэк и Лестрейндж. Теперь ты и Малфои — признанные сидельцы! Все думают теперь об этих семьях, как о семьях преступников. Надо же, Люциус, Нарцисса, Рудольфус, Рабастан, Беллатрикс — пятеро!
Белла усмехнулась. Она уже открыла пошире рот, чтобы напомнить, что четверо из перечисленных Нимфадорой сейчас на свободе, но не успела.
Охранник, с упоением слушавший ругань, заметил, что у решёток соседних камер стали появляться другие заключенные, привлечённые громкими криками. Эти узники не были Пожирателями и о них, об их еде и одежде никто не беспокоился, поэтому они были измождёнными и отчаявшимися. Нельзя было допускать скопления заключённых и проявлений недовольства, которые могли привести к волнениям. Осборн прекрасно это понимал, даже без существовавшей на этот счёт секретной инструкции.
— Бросьте, бабоньки, — примирительно сказал он, намереваясь потушить скандал, пока он не зашёл слишком далеко. — Сейчас самым представительным семейством в Азкабане является семейка Уизли. На верхнем этаже старший, который травил школьников драконами, а рядышком с ним братец, такой же чокнутый, как ты, Лестрейндж. Всё кричит, когда прилетают дементоры: «Убейте меня, хочу к Фреду!..» — Осборн, ободрённый полученным вниманием, словоохотливо продолжал: — Этого взяли за убийство школьника на Турнире. Он несколько месяцев был в бегах и убил аврора, когда его выследили. Его хотели приговорить к Поцелую, но лорд Пруэтт из Министерства добился для него пожизненного.
Заключенные с интересом прислушивались к новостям, только Белла ушла в свои мысли, подтверждая мнение тюремщиков, что она не в себе. Она всё твердила: «Как бы не так!» Лихорадочный блеск глаз подтверждал её сумасшествие. Впрочем, в этом и не сомневались.
На самом деле Белла, страдая от того, что не могла написать в письме всё без утайки, бормотала про себя те строки, которые нельзя было доверить пергаменту.
«Повелитель помнит, что мне тоже был поручен один из предметов — чаша Хельги Хаффлпафф. Чаша сейчас там, где ей и надлежит быть — в моей банковской ячейке в Гринготтсе. Если понадобится, я готова её отдать по первому слову Повелителя, но поскольку меня не выпустят, даже если ты, Драко, обратишься в Визенгамот, я готова поступить по-другому. Если Гарри Поттер навестит меня, прихватив с собой адвоката и бумаги, где я могу написать, что доверяю забрать эту вещь из хранилища, я с радостью помогу. Гарри Поттеру надо только приказать мне
