удостоверившись, что трость вернулась к нему в том же виде, в каком и была до ареста, лорд Малфой удостоил Драко снисходительного кивка. Несмотря на сдержанность эмоций, Драко понял, что отец доволен подарком.
— Это очень кстати, Драко, — соизволил сказать Люциус. — Я пользовался одной из семейных палочек, но в любом случае все они гораздо хуже подчиняются волшебнику, чем своя собственная.
«Это ли не семейная идиллия?» — подумалось Драко, когда все снова вернулись к чаепитию, отдавая должное теперь и разным видам варенья, которое, как оказалось, все эти годы хранилось в специально оборудованных кладовых, совершенно не испортившись. Но Люциус Малфой оставался Люциусом Малфоем. Он тут же заговорил о делах, и Драко очень быстро начал сомневаться, не приснились ли ему объятья отца. Всё встало на свои места: хочешь заслужить одобрение Люциуса — поступай так, чтобы он одобрил. Драко одёрнул себя — он достаточно взрослый, чтобы перестать клянчить любовь. Если отец хочет поговорить о делах, так тому и быть.
Вскоре Нарцисса их оставила, и лорд Малфой с сыном перешли к обсуждению действительно важного: пункт за пунктом они проговаривали составленный Люциусом заранее план по поиску и уничтожению крестражей. Драко состоял в переписке с отцом по этому вопросу, а также неоднократно посылал в тюрьму для консультаций адвоката Кларксона, но откровенно поговорить на столь щекотливую тему они ещё не успели. Теперь им предстояло действовать согласованно — на карту было поставлено слишком многое.
***
Камера Беллатрисы Лестрейндж представляла собой сочетание несочетаемого — сырые стены и пол из потемневшего шершавого камня, толстые тюремные решетки и хаотично раскиданные повсюду предметы роскоши — дорогие мантии, платья и прочие предметы дамского туалета. Зелья и косметика лежали на колченогом столе, а богатые ткани прикрывали стену возле лежанки и решетку, заменяя дверь. Все эти предметы больше подошли бы хозяйке будуара в каком-нибудь аристократическом доме, а не заключенной в Азкабане опасной террористке.
Беллатриса сидела верхом на сундуке, на закрытой крышке которого были разложены свежие газеты магического мира. Белла с удовольствием пользовалась послаблениями, которые смог выбить её племянник, тоскуя по новостям даже больше, чем по сытной еде и тёплой одежде, поэтому несколько пакетов, в которых прислали для неё передачи, в основном от сестры, она пока даже не развернула. Мадам Лестрейндж придирчиво, как прежде делала заказ в ресторане, выбирала, с какой газеты начать чтение.
Внезапно она взвыла от восторга.
— Вот оно! Я знала, знала! Пришла пора! — закричала она, уставившись на большую колдографию в «Пророке».
Глава 82. Полная чаша
Внезапно Белла взвыла от восторга.
— Вот оно! Я знала, знала! Пришла пора! — закричала она, уставившись на большую колдографию в «Пророке».
Белла пришла в такое дикое возбуждение при виде колдографии, где её племянник Драко передавал Гарри Поттеру в качестве подарка на день рождения медальон Салазара Слизерина, спасённый Люциусом и его командой. Оба молодых волшебника, облачённые в тяжелые праздничные одеяния, терпеливо позировали перед колдокамерой. Закольцованное изображение показывало, как Драко протягивал Поттеру золотой медальон, усыпанный изумрудами, образующими собой змею; Поттер наклонял голову, принимая подарок, и Драко надевал медальон ему на шею. И вот уже оба молодых лорда, стоя рядом, смотрят читателям прямо в глаза. Лорд и Малфой.
Ведьма с замиранием сердца прочла статью Риты Скитер, в которой, помимо поздравлений с пятнадцатилетием всеми любимого Мальчика-Который-Выжил, подробно освещалась эпопея по поиску первого из имеющихся крестражей Лорда. Лорд Малфой сотоварищи, по мнению этой представительницы прессы, проделал огромную исследовательскую работу, чтобы выйти на след этого роскошного украшения, а затем, в сотрудничестве с Отделом тайн, смог найти способ уничтожения крестража без вреда для предмета, его содержащего. Рита пела Люциусу дифирамбы за это достижение особенно сильно — ведь наследие Слизерина важно для всей Магической Британии, все волшебники чтят одного из основателей Хогвартса, а нынешний лорд Слизерин — Гарри Поттер — достоин получить эту родовую реликвию, раз уж вопрос о его награждении орденом Мерлина отложен на неопределённый срок.
Белла расхохоталась и отбросила «Пророк». Всё же магическая пресса, при всей своей никчемности, могла дать нужную информацию. Когда Лестрейндж несколько месяцев назад прочитала, что Альбус Дамблдор считает Гарри Поттера возродившимся Тёмным лордом из-за того, что Мальчик-Который-Выжил принял титул лорда Слизерина, счастью Беллы не было предела. С тех пор ведьма ждала, и кажется, дождалась, ведь по всему видно, что подготовительный этап закончился, и Лорд с последователями начинают действовать.
Лорд и Малфой, Малфой и Лорд! Или лучше так: Лорд и Малфои. Один из Малфоев — её племянник, он смог порадовать тётку, потому что понимает, чем она живёт, что поддерживает её в таком жутком месте. И это — служение Повелителю!
С минуту Беллатрикс предавалась своим мыслям, явно очень приятным, если судить по счастливой улыбке на лице Пожирательницы. Потом ведьма схватила письменные принадлежности и, судорожно стискивая хрупкое перо, принялась царапать отвыкшей рукой письмо, по-детски проговаривая каждое слово.
Дорогой племянник, какой ты молодец! Ты подружился с Гарри Поттером! Ты у меня такой предусмотрительный, весь в Люциуса, этого у твоего отца не отнять. Ты этим подарком — медальоном Слизерина — сделал такой шикарный ход, и теперь никто ничего не заподозрит, зачем на самом деле вы ищете крестражи…
Белла зачеркнула последние слова. Ей показалось, что в таком виде письмо не пропустят, ведь охрана просматривала переписку узников. Хуже того, тюремщики могут понять и донести куда следует
