Они сошли по ступеням к воде, где их ожидала шлюпка, прибывшая с яхты по указанию герцога.
Он помог ей сесть в шлюпку, и, когда они устроились рядом на корме и матросы опустили весла в воду, он сказал:
— Вы не должны смущаться, встретившись с моими гостями. Они все очаровательные люди и понравятся вам.
Он чувствовал, что должен ободрить ее, и тем не менее не был уверен, что Лили благосклонно отнесется к появлению на яхте еще одной очень красивой женщины.
Ириза улыбнулась.
— Не думаю, — сказала она, — что они окажутся более опасными, чем людоеды, с которыми мы с папой столкнулись в Конго, или Мтеза, царек Буганды, который привык отмечать любой свой значительный сон человеческими жертвоприношениями, предпочтительно из числа христиан.
— Как же вам удалось уцелеть?
— Лишь благодаря счастливой случайности! — ответила Ириза, и герцог рассмеялся.
Было еще сравнительно рано, хотя они бодрствовали уже не один час, и когда взошли на яхту, то застали на палубе лишь Гарри, сидевшего под тентом и занятого чтением устаревших газет.
При появлении герцога и Иризы он поднялся на ноги, воскликнув:
— Рад видеть тебя, Счастливчик! А я уже боялся, что ты заблудился в пустыне или тебя замуровали в гробнице какого-нибудь давно умершего фараона и нам придется перерыть гору, чтобы найти тебя.
— Но, как видишь, я еще жив-здоров, — ответил герцог.
Он повернулся к Иризе.
— Позвольте представить моего старейшего друга. Гарри Сэтингем — мисс Ириза Гэррон, Он видел, что Гарри не сводит с Иризы удивленного и восторженного взгляда.
Когда Гарри вновь взглянул на герцога, тот понял, что ему хочется что-то сказать.
— Наверное, вам хотелось бы сначала пройти в вашу каюту, — сказал он Иризе, — чтобы снять вашу шляпку.
Не дожидаясь ее ответа, герцог провел ее вниз, где были расположены каюты.
Появился Дженкинс, и герцог сказал ему:
— Не проводите ли мисс Иризу в ее каюту, Дженкинс?
Я хочу поговорить с мистером Сэтингемом.
— Конечно, ваша светлость.
Оставив Иризу на попечение Дженкинса, готового предоставить ей все, что нужно, и распаковать чемоданы, герцог поспешил к Гарри.
Они так хорошо понимали друг друга, что герцог, не теряя слов, спросил его:
— Что случилось?
— Очень многое! — ответил Гарри. — Знаю, что ты будешь поражен, но сомневаюсь, что очень расстроишься.
— Что ты имеешь в виду?
— Лили уехала!
— Уехала! — воскликнул герцог.
Этого он точно не ожидал.
— С Чарли!
Герцог недоуменно глядел на Гарри.
— Что ты хочешь сказать?
— То, что Лили оказалась достаточно проницательной, чтобы понять, что ты потерян для нее, и довольно эффектно компенсировала свою потерю.
— Неужели она уехала с Чарли?
Губы Гарри искривились в ехидной улыбке.
— По официальной версии, он направился в Англию, чтобы проследить за какой-то финансовой сделкой, требующей его обязательного личного присутствия.
— А на самом деле?
— Он и Лили отправились сначала в Каир, а затем, по-моему, собирались посетить Париж.
— Боже милостивый! А что Эми говорит обо всем этом?
— Я не решился обсуждать это с нею. Лучше тебе поговорить.
— Благодарю тебя! — саркастически ответил герцог. — Но каков Чарли! Я никак не ожидал от него!
— Хочешь знать, как все это произошло? — спросил Гарри. — Она увидела тебя вчера вечером с этим прелестным созданием, которое ты только что привез сюда.
— Где она увидела меня?
— Когда ты сходил по ступеням храма и садился в лодку.
У герцога было недоумевающее выражение лица, потому что это происходило на значительно большом расстоянии от яхты. Но Гарри объяснил ему:
— Чарли, Лили и я стояли здесь и наблюдали за птицами через бинокль, по словам Чарли, самый сильный из всех, когда-либо изготовлявшихся. И действительно, у него фантастическое увеличение.
Гарри умолк, но поскольку герцог молчал, он продолжил:
— Чарли рассматривал птиц в пальмовых деревьях, когда Лили внезапно вскрикнула и выхватила у него бинокль.
Я и без бинокля мог ясно видеть, как ты спустился по ступеням и помог молодой женщине войти в лодку.
Герцог не произнес ни слова, и Гарри продолжал:
— Я знал, что Лили весь день была раздражена оттого, что ты отправился верхом, не повидавшись с ней, и она утащила нас из «Зимнего дворца» намного раньше, чем нам хотелось бы, просто потому, что надеялась поймать тебя, как только ты возвратишься.
Герцог не сказал ничего, но подумал, что Лили была уже раздражена днем ранее, когда он не пришел к ней в ту ночь, как она, очевидно, ожидала.
Но он был поглощен теперь не столько чувствами Лили, сколько своим собственным ощущением огромного облегчения оттого, что был избавлен от необходимости объяснять появление Иризы на яхте.
Лили не ожидала теперь продолжения их романа, который, он знал, подошел к концу в тот момент, когда они прибыли в Луксор.
Не только Ириза была причиной столь внезапного его охлаждения к Лили, но и то, что Лили принадлежала миру, который в тот момент не интересовал его. Ее красота не вызывала больше даже отстраненного восхищения, не говоря уже о страсти.
Если бы она была сейчас на яхте, он вынужден был бы признать себя виновным и объяснять моментальную перемену своих чувств, которыми не в силах был управлять, как и река не могла прекратить свой бег.
Его так поглотила и увлекла новизна сделанных им в Египте открытий, он так был пленен увиденным и пережитым, что не мог думать, а также не понимал, каким образом Лили его очаровала.
— Когда мы узнали вчера вечером, что ты не вернешься на яхту до утра, — сказал Гарри, — Лили приняла неизбежное решение возместить свою потерю.
— С помощью Чарли, — буркнул герцог.
— Да, как ты говоришь, с помощью Чарли, — повторил Гарри.
Чувствуя ответственность за то, что случилось, и необходимость загладить свою вину, он сказал:
— Мне даже трудно в это поверить, и я очень сочувствую Эми.
— Чарли был очарован Лили с самого начала, как только увидел ее.
— Я не имел представления об этом.
— Я знаю, — сказал Гарри. — Ты всем видом показывал, что она твоя, как будто советуя всем держаться подальше.
Но Лили понимала, что Чарли очень, очень богатый мужчина.
