Пытаясь хоть как-то привлечь внимание, он высоко подбросил трость, но пилот на это не отреагировал. Пассажирам, не осведомленным о печальных обстоятельствах, при которых происходило преследование, наверняка казалось комичным поведение разъяренного чудака.
Николь на мгновение даже позабыла о своем несчастье, глядя на эти героические усилия. Она испугалась за Генри, как же ему должно быть больно! Все старания хирурга пойдут прахом из-за его опрометчивого поступка.
— Что, этот парень совсем свихнулся? — заорал подскочивший к Николь полисмен. Он снял фуражку и пригладил жесткие седые волосы, прикидывая, как бы без лишних усилий остановить «психа». Страж порядка был неимоверно грузен и слишком опасался за свое слабое сердце, чтобы предпринять решительные меры.
— Похитили нашего сына! Понимаете? — Николь с надеждой посмотрела на толстяка. — Вы не обратили внимания, среди пассажиров есть дама лет сорока пяти, блондинка, с маленьким мальчиком?
— Я помню эту леди, она прикрикнула на ребенка, за то что он дернул ее за сережку.
— Мой Джонни! Она украла его…
— Смотрите-ка! — перебил полисмен.
Обернувшись, Николь пораженно ахнула: аэроплан шел на снижение.
Она подбежала к запыхавшемуся Генри вне себя от радости.
— Ты в порядке? Вот уж не думала, что твоя затея удастся.
— Я тут ни при чем… — смущенно произнес он.
— Вот это удача, поздравляю! — воскликнул подоспевший полицейский. — Ваша жена так переживала…
Жена? Николь ждала, что Генри выдаст в ответ что-нибудь язвительное, но тот, кажется, не расслышал и тихо произнес:
— Мне впервые по-настоящему повезло.
Первой, кого увидела Николь, лишь только спустили трап, была злополучная «блондинка» с Джонни на руках. Малыш выглядел веселым и не проявлял признаков беспокойства.
Генри ласково обнял ее за плечи.
— Слава Богу, с ним все хорошо, киска.
— Благодаря тебе! — Николь не могла спокойно дожидаться на месте и стремглав рванулась к аэроплану.
Не обращая ни малейшего внимания на злоумышленницу, она заключила Джонни в объятия. Никогда, никогда больше сыночек не останется без присмотра!
— Итак… — зловеще начал Генри, сжав локоток похитительницы, — ты сцапала Джонни, чтобы приглушить свои комплексы.
Агата залилась слезами.
— Он так посмотрел на меня и протянул ручку, как будто просил взять с собой. И еще потому… что Джонни единственный, кто любил меня.
— Неоспоримое оправдание.
— Я поступила жестоко и признаюсь в этом. Умоляю, простите… — Она отерла слезы. — По дороге малыш был паинькой, но стоило нам приехать в аэропорт…
— Джонни заплакал? — спросила Николь, когда допрашиваемая запнулась. Главный герой этой детективной истории сидел у матери на коленях, невозмутимо посасывая пальчик, и с любопытством поглядывал на серьезные лица взрослых.
— Напротив, ваш ангелочек разбушевался, — вмешалась пожилая француженка, которая в самолете оказалась соседкой Агаты.
Следствие проводилось прямо в аэропорту, в душной комнате полицейского отделения. Седой толстяк взял показания у пилота и выяснил, что полет прерван действительно не из-за Генри — его вообще не заметили! — а благодаря оперативности гостьи из Франции: Агата призналась ей в своем преступлении, и почтенная мадам незамедлительно доложила об этом в кабину пилота.
Когда полицейский объявил встревоженным пассажирам о причине задержки рейса, француженка заявила, что ей необходимо выступить в качестве свидетеля, и величественно покинула салон.
— Пока мы стояли в очереди на регистрацию, этот непоседа вырывался, ерзал и хватался за все, что попадало под руку, — сообщила мадам, стараясь говорить на безупречном английском.
— Он порвал мой жакет, — добавила Агата, — приобретенный, между прочим, у известного итальянского модельера.
— Вы и не подозревали, как шаловливы детские ручки? — иронично спросил Генри.
— Джонни всегда такой сдержанный, сегодня я его просто не узнавала.
— Может быть, ему не понравилось, что чужая тетя отняла его у мамы, и он решил устроить вам веселую жизнь, — со злорадством предположил Генри.
— Может быть… — сникла пристыженная Агата.
— А еще тебе следовало представить, что будет с Николь, — угрожающим тоном продолжал он.
— Уверяю вас, мне очень жаль.
— Жаль? Да откуда тебе знать, что такое — потерять сына!
— А раньше вы не пытались украсть ребенка? В своей стране? — деловито вмешался молоденький напарник толстяка, желая авторитетно поучаствовать в разбирательстве. Целыми неделями ничего примечательного не происходило в аэропорту, и нынешний эпизод привнес деятельное оживление.
В глазах Агаты отразился ужас.
— Упаси Боже, никогда!
— Учтите, мы проверим, нет ли у вас криминального прошлого, — предупредил юный детектив.
— Я говорю правду, клянусь! Подобного со мной ни разу не случалось. — В ее голосе слышалась неподдельная искренность.
— До сего момента, — многозначительно ввернул толстяк.
— Ради всего святого… Умоляю, простите меня. — Слезы снова ручьем хлынули из ее глаз.
— Я посочувствовала арестованной даме, что так тяжело управляться с непослушным мальчиком, — обратилась француженка к Николь и Генри. — И она чистосердечно призналась мне, что это не ее сын и что, как только самолет приземлится на острове Родригес, она позвонит вам и вернет ребенка.
— Я собиралась первым же рейсом вернуться обратно, в Порт-Луи, — вставила Агата.
— Выходит, мадам облегчила твою участь, пробудив остатки совести, — презрительно подытожил Генри.
— Вы, наверное, не владеете искусством общения с детьми, — заметила француженка с назиданием.
— Но я надеялась, что справлюсь, — всхлипнула «арестованная».
— Полагаю, Джонни отбил у тебя желание завести ребенка? — поинтересовалась Николь.
Агата приложила к глазам носовой платок и размазала по щекам кляксы влажной туши.
— Навеки! — с жаром произнесла она.
— Вы заставили родителей Джонни порядком поволноваться, — сурово сказал седовласый полисмен.
Агата озадаченно покосилась на него. Родителей?
— Мистера и миссис…
— Донэм, — подсказал Генри с каким-то особым выражением.
— Несмотря на то что мистер и миссис Донэм отыскали своего сына, я обязан действительно арестовать вас…
— А-арестовать? — повторила Агата, сжавшись, как от удара.
— Это… необходимо? — заколебалась Николь.
