– Вперед, мои товарищи!
Шведы поняли свою оплошность слишком поздно, голландцы и датчане уже высаживались вовсю. Несмотря на это скандинавы пытались атаковать десант, но из-за спешки не смогли ударить одновременно и были уничтожаемы, а частью рассеяны по частям. Перейдя мост, союзники ворвались в городок Картемон, брошенный в беспорядке отходящими шведами. Возглавивший сухопутные войска датский маршал Шак повернул своих возбужденных солдат на крепость Нибург. В пути к нему присоединились наемники из имперцев, бранденбургцев, поляков и прочих союзников датского короля. Шведы встречали союзников на подступах к крепости. Во главе их стояли принц де Сультебах и маршал Стеенбок, оба старые и не раз пытанные огнем вояки. Позиция шведов тоже была исключительно выгодной. Армия стояла на высоком холме перед крепостью, имея перед собой глубокий ров, защищаемый мушкетерами и спешившимися драгунами. Союзники атаковали с хода. Рюйтер, находясь при штабе маршала Шака, с интересом наблюдал за развитием событий в сухопутном сражении.
Голландский рыбацкий флот под парусом, 1701, Beelt, Cornelis
Нападение начала датская кавалерия. Несколько раз кавалеристы доходили до палисада, но всякий раз были отбиваемы с большими потерями. Шведы не только отбили все их атаки, но даже сумели захватить одно из орудий. В сражении грозил наступить перелом. Поняв это, Шак обернулся к стоявшему рядом Рюйтеру:
– Вся моя надежда теперь на ваших матросов!
– Они не подведут! – кивнул ему вице-адмирал. – Рукопашный бой дело для нас привычное!
Голландцы пошли в атаку с такой смелостью и стремительностью, что заставили шведов бросить только что захваченную пушку и спасаться бегством. Пример морской пехоты Рюйтера ободрил остальных и теперь уже, ободрившись, пошли вперед и остальные союзники. Шведская конница, несмотря на ее отчаянное сопротивление, была отброшена в крепость, а пытавшаяся было прикрыть ее отход пехота, изрублена в куски. Боясь быть запертыми в Нибурге, принц де Сюлтсбах и маршал Стеенбок, струсив и бросив на произвол судьбы свои войска, бежали лесом по взморью. Там они нашли рыбака, который за жменю золота переправил их лодкой на Зеланд.
Получив известие о победе под Нибургом, голландский флот подошел к крепости с моря, открыл огонь по еще занятой деморализованными шведами цитадели, затем Рюйтер начал обстрел и самого города: «Ядра большого калибра сбивали дома, убивали множество людей и лошадей, ибо вся шведская армия после сражения отступила в город и люди и кони в тесноте громоздились один на других. Кто избегал поражения ядер, падал под развалинами домов. Ужасный гул пушечных выстрелов и грохот падения домов, оглушали, а пыль, дым и пламя ослепляли. Стон раненных, крики женщин, детей заставляли содрогаться от ужаса. Город был так мал, что не было места, где бы скрыться: повсюду смерть была неизбежна…»
Видя, что все проиграно окончательно, шведы послали трубача к маршалу Шаку с просьбой начать переговоры.
– Никаких переговоров! Только капитуляция! – заявил маршал и велел продолжать губительную бомбардировку.
Тогда шведам не оставалось уже ничего, как соглашаться на сдачу в плен без всяких условий. В довершение всего, уже после капитуляции, город был дочиста ограблен алчными поляками и имперцами. К чести Рюйтера, он сумел удержать своих матросов от участия в бесчинствах, выведя их в поле.
Один из главных форпостов шведов на острове Фюнен крепость и город Нибург пал, а месте с ним Стокгольм лишился одной из самых своих боеспособных армий. После поражения под Нибургом, остальные города острова уже беспрекословно открыли перед датчанами свои ворота.
– Освобождением Фюнена мы полностью объязаны храброму голландскому флоту и его доблестному предводителю вице-адмиралу Рюйтеру! – говорил во всеуслышание датский король.
С ним соглашались и все остальные. В датских церквях прошли торжественные молебны в честь голландского флотоводца.
По мере приближения зимы, Рюйтер, не желая зимовать в столь суровом климате, как балтийский, решил отвести свой флот в Голландию. Датчане предлагали вице-адмиралу съехать на берег и отдохнуть, но Рюйтер вежливо отказывался. Причины для отказа у него были. Дело в том, что ободренные захватом Фюнена, датчане уже замыслили новую операцию, теперь уже по освобождению от шведских войск самого большого из островов в проливах Зеландии. Однако это уже шло в разрез с интересами Амстердама. Голландия не желала чьей-либо единоличной гегемонии на Балтике. Амстердаму было чрезвычайно выгодно достигнуть равновесия в силах двух враждующих королей севера, которое в известной степени с освобождением Фюнена и было восстановлено. Больше в здешних водах Рюйтеру делать было нечего. Маршалу Шаку Рюйтер говорил, оправдывая свое решение покинуть его:
– У меня недостает провианта и люди изнурены до крайности!
– Мы пополним се ваши запасы и дадим командам возможность отдохнуть! – отвечал датский маршал.
– Я не могу видеть страдания униженных и ограбленных дочиста женщин и детей Нибурга! Мы, моряки, не привыкли к таким ужасным картинам человеческого горя!
– Это неизбежное следствие каждой сухопутной войны и нам с этим приходится мериться!
– Я боюсь попасть в ледяной плен, охватывающий зимой ваши берега!
– Я, увы, не господь бог! – поднимал руки вверх маршал. – И при всем моем желании не могу изменить для вас климат здешних суровых мест!
В конце ноября 1659 года Рюйтер перешел с флотом к Любеку, где пополнил свои припасы. В Любек его посетил принц Мекленбургский и лично поздравил его с взятием Нибурга. Затем городские сенаторы попросили прославленного флотоводца провести в их городе хотя бы день. Рюйтер согласился и съехал на берег.
Тем временем, стоявшие неподалеку лагерем шведы через своих многочисленных шпионов известились о пребывании Рюйтера в городе. Сразу же возникла заманчивая мысль захватить в плен голландца, наделавшего шведской короне столько пакостей. На перехват вице-адмирала немедленно поскакал отряд в полтысячи драгун. Однако на этот раз неплохо сработали уже любекские шпионы, и горожанам удалось предупредить Рюйтера о грозящей ему опасности.
– Я становлюсь по настоящему знаменитым! – не весело усмехался вице-адмирал, сидя на кормовой банке своей парадной шлюпке, державшей курс к флагманскому кораблю. – Меня уже начинают похищать и устраивают засады!
Несмотря на все горячее желание уйти домой, сделать этого вице-адмиралу так и не удалось. Датский король упросил Генеральные штаты оставить голландский флот в его водах до следующей весны, как гарант ненападения шведов. Штаты, взвесив все за и против этой просьбы, в конце концов, с ней согласились. После этого Рюйтеру не оставалось уже ничего, как подчиниться приказу. Из Любека он перешел в Копенгаген и, зайдя в порт, встал там на зимовку.
Задабривая известного адмирала, король Дании Фредерик Третий не скупился на награды: «Король датский пригласил его и всех флагманов к ужину и вместе с ними и посланников Генеральных штатов. Во время стола, король оказал Рюйтеру особенное благоволение и, спустя несколько дней, прислал ему драгоценную золотую цепь, к которой королева привесила золотую медаль с бюстом короля, украшенную двадцатью двумя бриллиантами высокой цены. На обороте медали изображен военный корабль в открытом море, а внизу была привешена прекраснейшая перла. Тем более подарок был лестен для Рюйтера, то он заслужил его вполне. Адмирал Биельке, которому поручено было преподнести сей подарок, сказал вице-адмиралу Голландии: „Король, мой государь, повелел вас уверить, что в его теперешнем положении, он не может сделать вам другого подарка“.»
