снимок.
«Я несколько удивлена, что ты так заинтересовался мальчиком, но рада этому, — писала Нэнси. — Кен этой осенью только пошел в школу, прикладываю его фотографию в первый день. Как видишь, он не слишком-то доволен!»
Дрожащими руками Тёо-Тёо взяла тонкую бумагу с письмом и слегка размытую черно-белую фотографию мальчика в западной школьной форме, с маленьким беретом, залихватски заломленным на золотых кудрях. Он тревожно морщил пухлое личико и выглядел так, будто сейчас заплачет.
— Твой первый день в школе, Дзинсэй-тян, — прошептала Тёо-Тёо, прижимая фотографию к сердцу. — Я знаю, это важное событие, прости, что меня нет рядом, дитя мое.
Шарплесс отдал ей снимок, и за этой первой фотографией последовало много других, которые Тёо-Тёо аккуратно складывала в ящик для бумаг, специально заведенный для любимого ребенка. Так, по этим периодически присылаемым черно-белым фотографиям, она следила за жизнью сына и его взрослением в Америке. Эти фотографии были ее сокровищем.
Тем вечером Тёо-Тёо добавила еще одно письмо к сыну в перевязанную красной нитью стопку, которую тот наконец получил столько лет спустя от умирающего отца.
Дзинсэй, сын мой!
Сегодня я получила твою первую фотографию в школьной форме, и мое сердце разрывалось при виде того, как ты с таким трудом сдерживаешь слезы в свой первый день в школе.
Ты растешь высоким и сильным, сын мой, и я так тобой горжусь!
Ганбаттэ[15], ты уж постарайся, дорогое дитя!
Впервые за долгое время Тёо-Тёо заснула с миром в душе. Она получила вести об утраченном сыне вместе с его фотографией, и даже вредный Накадзима-сан согласился дать ей ссуду на ресторан. В жизни Бабочки наконец-то началась светлая полоса.
ГЛАВА 20
К облегчению Тёо-Тёо, Накадзима сдержал слово и предоставил ссуду вовремя. Безо всяких обиняков он напомнил Тёо-Тёо, что она выразила намерение выйти замуж в скором будущем и должна сдержать обещание.
— Не знаю, что не так с Накадзимой-сан, — пожаловалась Тёо-Тёо после того, как выпроводила его из дома с поклонами и туманными заверениями, что сдержит слово. — Он одержим желанием выдать меня замуж и отказывается признавать поражение!
— Ну, на то он и брачный посредник! — ответила Судзуки с искрящимся весельем взглядом, и Тёо-Тёо залилась счастливым смехом человека, которого наконец-то покинула печаль. — Упорство у них в крови!
Тёо-Тёо была в хорошем настроении, потому что утром пришла новая фотография Дзинсэя и Шарплесс передал ее ей. На этом снимке счастливый маленький мальчик играл в мяч с двумя друзьями в саду. Прежде чем добавить фотографию к растущей стопке изображений ее утраченного чада, Тёо-Тёо долго разглядывала ее с гордостью матери, наблюдающей за продвижением сына довольно странным образом — со стороны.
На следующий день, осмелев от того, что Накадзима дал ей ссуду, Тёо-Тёо отправилась к владельцу маленькой лавки, живущему на соседней улице, где у него был популярный магазин сэмбэй — японского рисового печенья.
Когда она подошла к магазину, перед ним уже выстроилась длинная очередь, и Тёо-Тёо пришлось прождать целый час, прежде чем ей удалось поговорить с владельцем. Она была не против подождать, это дало ей время успокоить нервы.
Мурата-сан был печальным человеком средних лет, который по какой-то причине никогда не смотрел в глаза собеседнику.
Эта привычка отводить глаза лишила Тёо-Тёо самообладания, но она слишком горячо желала заполучить его помещение, поэтому все равно изложила свою просьбу.
— Мурата-сан, я пришла попросить вас сдать мне ваш магазин, тот маленький в соседнем переулке: я хочу открыть там ресторан американской кухни, — заговорила она, пытаясь поймать взгляд Мураты.
Прошло несколько минут, во время которых Мурата молчал, а сердце Тёо-Тёо билось так быстро, что ей казалось, будто ее вот-вот хватит удар. Возможно, ошибкой было приходить сюда одной, возможно, нужно было уговорить миссис Синклер пойти с ней, чтобы предложение выглядело более солидно. В конце концов, весь Нагасаки знает, что она работала гейшей в Маруяме…
Тёо-Тёо уже собралась встать, чтобы уйти, когда Мурата поднял голову, посмотрел куда-то поверх ее головы и ответил:
— Помещение очень маленькое, и, по правде, мне уже давно не удается его никому сдать. Поэтому, если докажете, что в состоянии платить за аренду раз в месяц, забирайте.
Сердце Тёо-Тёо радостно подскочило, и она торопливо ответила:
— Можете в этом не сомневаться, Мурата-сан. Я получила финансовую поддержку от Хироси Накадзимы, очень состоятельного человека, как вам, наверное, известно, и совершенно уверена, что ресторан принесет прибыль. Знаете, сколько американских моряков, скучающих по домашней еде, прибывает сюда каждый день?
Слова о финансовой поддержке состоятельного Накадзимы тотчас убедили Мурату, и без дальнейших проволочек сделка была заключена. Все получилось неожиданно легко, и Тёо-Тёо сочла это хорошим предзнаменованием.
Через несколько дней она получила ключи от магазина и поняла, что Мурата-сан был прав. Лавка была совсем крошечной: с помощью Судзуки ей удалось вместить туда лишь оборудование для готовки да несколько столов со стульями, часть из которых пришлось поставить на улице.
Миссис Синклер приняла известие об уходе Тёо-Тёо из школы с великодушием и даже предложила помочь навести последний лоск в ресторане, насколько позволяло крошечное пространство.
— Музыка, нам нужна музыка, старое доброе кантри и ковбойские мелодии, чтобы парни возвращались сюда не только ради еды, но и послушать родные песни, — заявила она.
— Я согласна, но где нам найти такую музыку в Нагасаки? — запричитала Тёо-Тёо.
Миссис Синклер ничего не ответила, но на следующий день вернулась, вооруженная старым, видавшим виды граммофоном и потрепанными пластинками. Их вид не внушал доверия, но когда граммофон завели, они, ко всеобщему удивлению, воспроизвели вполне приличную, пусть и с некоторыми помехами, музыку! Это, несомненно, придало ресторану особую атмосферу.
— Теперь надо избавиться от японских раздвижных окон из рисовой бумаги, слишком уж не по-американски они выглядят, — объявила миссис Синклер. — А вместо них повесим вот это!
Она извлекла на свет хлопковые занавески в красно-белую клетку, которые лично сшила для ресторана несколько дней назад, и с веселым смехом они их закрепили на окне. С колышущимися на ветру яркими занавесками ресторан и правда стал походить на закусочную из маленького американского городка, изображение которой миссис Синклер показывала Тёо-Тёо на прошлой неделе.
— Спасибо, миссис Синклер, — прошептала Тёо-Тёо, тронутая интересом американки к ее затее, хотя многие отнеслись к ней с пренебрежением, как к безумству девчонки, не способной пережить, что ее бросил муж-американец.
Почти все в Нагасаки знали историю о том, как гейша из Маруямы «вышла замуж» за американского морского офицера Бенджамина Пинкертона, а потом он бросил ее и
