уже ямка видна. И телёнок тоже, и ослик лижет.
– Всем нравится соль.
– Мама, ты ещё им перец добавь, совсем понравится, – сказала Галя, папина младшая сестра, и все засмеялись. Она была намного моложе папы и мы её никогда не называли тётей, хотя она была уже учительницей.
– Вета, матах, ты слышишь? Не забудь про своих ребят, скажи им, пусть зайдут «ктав» подержать. Пусть наш Карен потрясёт дерево, – крикнула мне бабуля.
– Хорошо, бабуль. Позову всех, – ответила я с кроны дерева, продолжая наслаждаться тутовыми ягодами, откладывая самые лучшие в висящую на ветке корзиночку, чтобы отнести домой для всех.
За оградой послышался шум сбегающей с верхней части деревни не одной пары быстрых ног. Я пригляделась – мои.
– Ты идёшь? – крикнула мне Валька, подойдя к забору.
– Вы на родник?
– Куда ещё, – она подняла свою тару.
– Ладно, сейчас.
– Догоняй! – крикнула она, помчавшись вслед за остальными.
Я спустилась с дерева и зашла в наш нижний дом, где находилась посуда для чистой воды. Я стояла в раздумье – брать свой большой бидон или деревянный «кож»[10], к которому я давно присматривалась. Он не такой уж и большой, похож на маленькую бочку с зауженным горлышком, с опоясывающими её металлическими кольцами и длинной ручкой, как у кувшина. Рядом стоял и Галин «кож» – высокий, медный, но с этим я бы не справилась, пожалуй. Он и пустой был довольно-таки тяжёлым. Схватив деревянный «кож», я вышла из нижнего дома и, крикнув своим: «Я на родник»! – поспешила к роднику по каменистой тропе.
Мои друзья уже наполняли свои бидоны и ведра, когда я появилась у воды.
Пробежав по старому деревянному мостику, я присоединились к ним. Дождавшись своего черёда, я сполоснула платочек, служивший кляпом для «кожа», а затем и сам «кож», и подставила его набираться под свободную струю. Пока все решали, чем нам всем заняться сегодня, я скинула «вьетнамки», и вошла в ручеёк, образованный падающей родниковой струёй. Студёная вода тут же поглотила мои стопы, но при дневной жаре это доставляло удовольствие. «Нерки ахпюр», то есть нижний родник, каменный фронт которого имел выбитую надпись на армянском языке, был нашим любимым родником, он был в черте деревни, в ущелье. Много родников было и в лесах, некоторые из которых были открыты моими прадедами и прапрадедами. Сельчане знали их расположения лучше меня. Возле них часто проводились пикники. Одним из популярных и сегодня остаётся «Даллякянц ахпюр», то есть родник цирюльника, открытый моим прадедом Петросом, отцом бабушки Азизгюль. А другой – «Аби-Апан ахпюр» – был открыт Айрапетом, отцом деда Джавада, которого все называли Аби, уважительно добавляя «апа». Этот родник находится далеко в лесу, там, куда по легенде на своих плечах перенёс его вместе с горой мой прадед, от тяжести оставляя на камнях глубокие следы своих ног. Деревенские так и назвали эти вмятины в скале «Аби-Апан хетеры», то есть «следы Аби-апы». Это был тот случай, когда своим добрым героям народ присваивал образы сказочных великанов. А может, он, действительно, был так велик, кто его знает? Папа и дедушка тоже были довольно большими, не зря же папа отслужил четыре года в морфлоте, а дедушка был на фронте в Великую Отечественную.
– Ты взяла «кож»? – вдруг обратив внимание на мой кувшин, сказала Люда. – В нём почти два ведра воды. В гору будет тяжело нести.
– Честно говоря, я не видел, чтобы дачницы брали «кож», – с некоторым недоверием произнёс Вова, который уже набрал два бидона.
– Ну, значит, я буду первой. Я не думаю, что деревенские девчонки сильнее нас, – убедительно ответила я, затыкая горлышко «кожа» тряпичным кляпом.
– Ну, нашей спортсменке всё по плечу, – весело сказала Люда, набирая свой бидон.
– Что, не дотащу что ли? – рассмеялась я.
Валя оценивающе примерилась к моему деревянному кувшину.
– Не-а, – сказала она.
– Надо было взять мягкое полотенце для плеча, так деревенские делают, – сказала Ритка.
– Точно. Иначе он отдавит твои городские косточки, – вставила Люда.
Девчонки явно подтрунивали надо мной за смелость казаться деревенской.
– Они шутят, конечно, – вдруг улыбнулся мне Сергей. – Я уверен, что ты справишься. А не справишься – помогу.
Девочки переглянулись, сдерживая смех.
– Вот ещё. Донесу сама, можешь не волноваться, – дернула я плечом, надевая «шлёпки» на мокрые ноги. Но мне определённо нравилось, когда он говорил что-нибудь именно мне. Правда, я жутко краснела от этого.
– Ой, ребята, чуть не забыла, бабушка просила помочь подержать «ктав». Карен будет трясти тутовник в саду Карихоха. Приходите туда, будем ждать.
– Оставим воду дома и придём, – ответила за всех Люда.
– Тогда помчали? – предложил Сергей.
– Помчали, – ответила я, поняв, что он придёт помогать.
И куда девался вес наполненного водой «кожа»? С размаху водрузив его на правое плечо, я неслась в гору, к себе домой, будто на меня не давили почти два ведра родниковой воды.
… Не так давно, незадолго до своей кончины, моя младшая сестра, та самая маленькая Ида Мелик-Мирзахан, историк и музыкант, на свои средства провела трубопровод от прадедушкиных лесных родников до деревни. Теперь эти родники дошли до центра Хндзристана и других его мест. «Вода должна быть общей», – как говорил наш папа. Сегодня кристально чистой, студёной водой может утолить жажду любой житель нашего родного села, а также его гости. Идин родник стоит и на «новом» кладбище. Возвращаясь в село, можно умыться и попить живой воды. На здоровье!
Звёздное небо над головой
Юре
Владимир Душский. Россия, г. Москва
Родился в 1941 году и всю жизнь прожил в Москве. Окончил механико-математический факультет МГУ. Кандидат физико-математических наук. Трижды, принимая участие в научных конференциях, посещал Армению. Около 50 лет преподавал математику в московских вузах. Параллельно сочинял. Являюсь автором трёх книг, изданных в России; несколько рассказов опубликованы в США и Германии. В настоящее время на пенсии.
Предоставленная самой себе, ложка лениво собирала со дна остатки вконец остывшей каши, а из головы всё не шло вчерашнее письмо. Мать, конечно, бодрилась – «ты не волнуйся, у нас всё в порядке…» – но, как только речь заходила о деле, всё оказывалось совсем наоборот. С продуктами всё хуже, вот только «заказы» порой достаются. В пионерлагере, где Ленка, их накормили какой-то дрянью, так три дня в туалете народу, как на митинге, было. Митинги, понятно, своим чередом, только сыт ими не будешь. Да и у Бориса с кооперативом ничего толком не светит. Странно, пишет, он
