я бегу босиком по камням, колючим головкам татарника, обжигающему то жаром, то холодом пеплу. Солнце уже западает за горизонт, и по другую сторону всплывает белый холодный шар луны, камни блестят от изморози, тяжёлые облака накрывают города и сёла у подножия горы, превращаясь в безграничное пушистое море. «Но это же нормально, мы всегда выходим на вершину ночью, чтобы успеть взойти на рассвете, в час волка, когда природа затихает», – утешаю я себя, но продолжаю почему-то спешить: Гора закрывается!
И вот, вот она – передо мной, с той, отчуждённой, стороны. И пусть говорят, что этот лик её несколько хуже, чем тот, к которому привыкли мои глаза, она – Гора, которая стоит на ступеньку ниже от Бога, в её власти впустить нас в Предбожье или нет, и неважно, с какой стороны.
И почему я стою у каких-то каменных дверей, и на меня взирает смуглый мужчина с подозрительной физиономией.
– Гора закрывается через тридцать минут, – говорит он сурово. – Вы не успеете подняться на вершину!
– Я успею, я смогу, я быстро бегаю, – уговариваю его.
Глаза мужчины загораются интересом, он смотрит на меня, как на лошадь на скачках: успеет или не успеет, придёт первой или не придёт…
– Ну, беги! – пропускает он.
И я бегу – к эскалатору, потом лифту, потом снова эскалатору, каменным ступенькам, железной лестнице… внутри Горы. Подъём на купол Горы, самый последний бросок перед вершиной, верёвочный. Бечёвка жжёт руки, сдирает в кровь кожу, но я лезу – до закрытия пять минут! Взбираюсь наверх, но кто-то тянет меня за ноги вниз: мелкие твари с цепкими ручонками и кожистыми хвостами. Это они, это они протягивали моей бабушке на последней стадии рака точно такую же бечёвку, предлагая «уйти». Я отбрыкиваюсь, скидываю их с верёвки, потому что моя верёвка – лестница в небо, нам не по пути.
Три минуты до закрытия! Я врываюсь на вершину – на этот островок, с которого при хорошей погоде можно увидеть города сразу трёх стран: Ереван, Баязет (я никогда не привыкну к новому названию: Догубаязит!), Маку. Они так далеко, но так близко от подножия, что возникает ощущение – им просто лень взбираться, а то сошлись бы на ступеньке Предбожья. Господи, я свободна! Дышу! Живу! Люблю! Могу!
Это – Араратский сон Счастья, к которому нелёгкий путь – через отчаяние, разочарования, кровь и пот. Но Гора ко мне добра, она показала короткую и быструю дорогу: не за три дня до вершины, а за тридцать минут! Этот сон снится мне раза три-четыре в год, повторяясь в тех же деталях и эмоциях.
* * *
Я иду на Арарат. Уже не во сне, а в реальности – открыт!.. открыт! я проживаю там свою лучшую жизнь. Всякий раз предараратское состояние – те самые бабочки, которые бывают в животе только у влюблённых.
И не исходить мне этих дорог, пока ходят ноги, не издышать этого разреженного воздуха, пока дышится. Никогда Гора не была одинаковой – каждый раз она встречает по-разному, в разном настроении, состоянии духа, облачении. Но есть камни-глыбы, которые мне знакомы давно, из раза в раз я перекидываюсь с ними взглядом, и от этого становится особенно радостно, будто приветствую родное существо.
Я несу с вершины снег, талую воду с ледника всем, кто просит, – люди лечатся, пьют это снадобье по капельке. Я собираю в рюкзак камни, выбирая только те, которые отзовутся, посмотрят на меня – и пусть у каждого в доме будет по частичке Арарата. Я подбираю подковы – плоские, сплошные, особенные – араратские, чтобы в домах, в которых они окажутся, царило божественное счастье.
Помню, однажды я очутилась на этом островке.
Почувствовала возрождение.
Как же мне хочется поделиться этим с каждым,
С каждым, чьё сердце открыто Арарату.
Примечания
1
Барев – здравствуй (арм.).
2
Хурджин – традиционная восточная сумка, сотканная ковровой техникой из разноцветных шерстяных волокон и украшенная бубенчиками.
3
Хачкар – вид армянских архитектурных памятников и святынь, представляющий собой каменную стелу с резным изображением креста.
4
Карас – крупный глиняный горшок эллипсовидной формы (обычно объёмом от 400 до 1000 литров), используемый в Закавказье для изготовления и хранения вина.
5
Хаш – насыщенный мясной бульон, древнейшее блюдо кавказских народов, калорийное и питательное. Оно похоже на русский холодец, но подается горячим.
6
«Нарек», или «Книга Скорбных песнопений» Григора Нарекаци – величайшее творение христианской Армении, шедевр мировой литературы. «Книга скорбных песнопений» стоит в Армении сразу после Библии, считается, что обладает целительными свойствами.
7
Женгялов хац – хлебная лепёшка с начинкой из мелко нарезанной зелени различных растений, традиционное блюдо в кухне армян Нагорного Карабаха.
8
Ктав – большое полотно, которое держат под тутовым деревом во время сбора ягод.
9
Чапар – частокол.
10
Кож – большой кувшин, который используют для воды. Кувшин с водой девушки носят на плече.
11
Ахпары – армяне, приехавшие из-за рубежа в Советский Союз.
12
– Что происходит?
– Он звонит директору местной школы.
– Зачем? (с англ.)
13
Масис, или гора Арарат – самый высокий вулканический массив Армянского нагорья.
14
Спюрк (арм.) – диаспора.
15
Сис – Малый Арарат.
16
Аствацашунч – Библия (арм.). Дословный перевод этого слова – «Дыхание Бога».
17
Фамилия автора «Гогчян» происходит от древнего названия озера Севан – Гокча.
18
Привет, Ехо! Как ты? (На карабахском диалекте армянского языка).
19
Дядя Арушан, добрый день! Хорошо, как вы? Хорошо добрались!
20
Дошаб – сироп из ягод шелковицы.
