него сердце не бьётся!»
— Ну да, — пожала плечами Варвара. — Оно у него и не бьётся. Он только дышит — по привычке, верней всего.
Никита вздыбил шерсть на всём теле от отвращения — и без того неприятно было смотреть на тощее тело с бледной кожей, ввалившимися глазами и острыми скулами. Конечно, его убить нельзя, если он уже мёртвый!
Кощей открыл глаза — серые с чёрными точками зрачков. Варвара села на колени со стороны его небьющегося сердца. Она поманила Никиту. Тот понял и снова навис над чародеем, предупредительно рыкнув.
— Молчи, Кощей, прошу. Не говори заклинаний! Никита теперь большой стал, как видишь. Ответь мне только — откуда это? — спросила Варвара, стараясь, чтобы голос звучал уверенно.
Она вытянула перед лицом Кощея руку с коралловой нитью, а другой дважды дотронулась до его губ и прошептала: «Обратно». Чародей сощурился и молча оглядывал Варвару, потом тихо произнёс:
— Я очень сильно ошибся. Кто тебя учил?
Варвара молча покачала коралловой нитью.
— Не знаю, — выдохнул Кощей. — Вероятно, от Пелагеи Ивановны.
— И ты не заметил?
— Нет.
— Ты что же, спал у Приморского царя во дворце?!
— Где мне ещё спать прикажешь, Варвара, вторая сестра? — огрызнулся Кощей. — Сотни мужчин приходят каждый день, кто-то ничего опаснее топора в руках не держал. Некогда мне туда-сюда перемещаться, силы и время тратить. А теперь сними чары, мне нужно обратно.
— Обратно?! Подчинение, недруг и потаённость — что Пелагея хотела сделать? Подчинить тебя? Сделать так, чтобы в каждом врага видел? Зачем ей это?
— Не имеет значения! — повысил голос Кощей. — С ней наедине я больше не останусь. А Синеликий всё ближе. Освободи меня!
Помолчав, Варвара сказала:
— Меня никто не учил. Я научилась сама, по книгам. Что-то придумала. А что-то мне приснилось. Скажи, ты с Синеликим раньше встречался?
— Так, значит? Будешь меня держать, пока не отвечу на все твои бестолковые вопросы? — скривил губы Кощей. — Мир рушится, пока я тут валяюсь. Хочешь нести такую же ношу, что и я? Выдержит девичье сердечко?
Никита недовольно рыкнул, а девушка шикнула на него, сама покраснела и сжала губы. В игре «кто тут упрямее кого» она непременно решила победить.
— Встречался, — наконец ответил чародей. — Тысячу лет назад. Итог ты видишь. Человеческому телу и особенно сердцу трудно перенести встречу с забытым божеством из Нави. Ещё вопросы?
Варвара хмурилась, перебирая в пальцах коралловую нить. На коже засохла тёмная кровь. Сердце… Или она права, или теперь точно — только смерть. Потому что после того, что она задумала, разговор с Кощеем будет коротким. Девушка посмотрела прямо в серые глаза чародея.
— Нас, сестёр, ты учил всегда говорить правду. Что же сам врёшь, Кощей? Разве твоё сердце Синемордый разбил?
Голос всё-таки дрожал, но деваться некуда — уже нырнула в ледяные воды. Кощей поднял брови. А вдруг ошиблась?.. Только один способ проверить! Девушка выпустила коралловую нить и резким движением разорвала чёрную рубаху Кощея по одному из многочисленных швов. Посередине впалой груди, рядом с молчащим сердцем, белел шрам.
Почему-то стало легко. Варвара положила ладони так же, как тогда, во сне, по бокам от рукоятки ножа, только теперь цепь из болотного серебра мешала. Кожу кололо от десятка сильных заклинаний, и самый сильный след шёл от цепи.
Кощей, нахмурившись, молчал — что задумала?
Никита потоптался на месте, вопросительно глядя на девушку — что задумала?
«Что же я задумала?…»
Варвара приподнялась на коленях, сцепила ладони в замок и подняла над головой.
— Не смей! — выкрикнул Кощей, и Варвара улыбнулась воспоминанию из сна.
— Задом наперёд, ход наизворот — твёрдое в хрупкое! — быстро проговорила девушка и изо всех сил ударила по серебряной цепи.
Кощей закричал. У Варвары от боли чуть искры из глаз не посыпались. Девушка со стоном повалилась на чародея, прижимая к себе ладони. Невыносимым огнём горели пальцы, запястья, да каждая косточка до плеч! Дура какая! По болотному железу руками бить! Варвара уткнулась лбом в разорванную кощееву рубаху и плакала — от боли и от страха. Сил не осталось. Вот сейчас смахнёт Кощей перья, да и полетят клочки по закоулочкам…
Кощей, правда, не шевелился. Подбежал Никита, дотронулся носом до плеча, лизнул щёку. Варвара отвернулась, прижалась к рубахе ухом и тут же нахмурилась.
Полежав так ещё немного, она медленно поднялась, стараясь не шевелить ноющими руками. Цепь на груди Кощея треснула в месте удара. Варвара сжала зубы и, переступая боль, потянула концы цепи друг от друга и, когда они окончательно разошлись, скинула на пол.
— Никита, ты что-нибудь слышишь?
Волк гавкнул.
— Не понимаю… Принеси мне зелье, оно на самом верху в сундуке лежит.
Пока волк ходил к сундуку, поддевал крышку лапой, неуклюже вытаскивал фляжку, пытаясь не выронить из зубов и при этом не раздавить, Варвара разглядывала Кощея. Он лежал с закрытыми глазами, ресницы подрагивали, ноздри раздувались от неровного дыхания, а губы… порозовели.
Варвара прижала другое ухо к груди чародея.
«Стучит что-то», — сказал Никита.
— Стучит, — прошептала Варвара.
Глухой удар. Долгая тишина. Ещё удар.
Билось Кощеево сердце.
Варвара сдула пёрышки с рук и бёдер чародея, отползла и прислонилась к печке спиной, опустив руки по бокам ладонями вверх.
«Зря, — с сожаление сказал Никита. — Он теперь очнётся и убьёт нас».
— Не убьёт… А если и убьёт — ну и пусть. Мне кажется, я всё сделала, что могла. Я очень спать хочу, Никита. Очень устала. А ты бы лучше шёл. К Любаве, а то и к батюшке с матушкой, — Варвара зевнула. — Тебе зачем со мной погибать?
Никита никуда не пошёл, конечно. Любава прислонилась к жёсткой серой шерсти, закрыла глаза, пробормотала: «Свет бы выключить, да я в ладони не хлопну», и уснула, съехав всем телом на тёплый волчий бок. Никита вытянул вперёд лапы, прикрыл плечи девушки хвостом и внимательно наблюдал за Кощеем.
Варваре снилось синее чудовище, танцующее на волнах, горящих синим пламенем, и она поняла, что опасность-то никуда не делась. Потом наступила темнота без снов. Когда девушка проснулась, всё тело ныло, но руки болели меньше.
— Сколько я спала? — спросила Варвара, щурясь от слишком яркого света. Она помахала рукой, отгоняя далёкое солнце и в комнате стало чуть темнее.
«Недолго. Смотри», — кивнул Никита на Кощея.
Тот менялся на глазах. Щёки налились и порозовели, кожа приобрела здоровый цвет, исчезали провалы вокруг глаз. Тело тоже медленно преображалось — раскрывалась грудная клетка, натянулась и ткань одежды, и кожаные ремни, которые стягивали рёбра.
Чародей стонал через стиснутые зубы, его лоб покрылся потом, а потом вдруг
