— Что-то не так с моей манерой? — хотелось возмутиться, но не выходит, пока он так крепко обнимает меня.
Вместо ответа снова накрывает мои губы поцелуем. Его язык проникает в мой рот, и я едва могу дышать от той жадности, с которой его руки шарят по моему, уже почти нагому, телу.
Но к моему разочарованию он опять отстраняется, и, опустив голову, трясет ею, будто пытаясь прийти в себя:
— Все должно быть не так, — кажется, он снова собирается меня отшить. — Ты манипулируешь мной, и я ведусь, как мальчишка.
— А как должно быть? — страшно, что он передумает.
— Я пообещал себе, что сделаю все правильно. Благородно, — глотает воздух, стараясь не смотреть на меня. — Но это нечто животное. Так неправильно.
— Тебе не показалось, что я, по сути, синоним неправильности? — предпринимаю попытку успокоить его совершенно несвоевременно пробудившуюся совесть. — Неправильная дочь, неправильная послушница... теперь еще и неправильная жена.
— Нет, — поднимает голову, и осторожно подцепляет кончик моего носа своим. — Как раз жена ты единственно возможная. И самая что ни на есть правильная. Оттого и так сложно сдерживаться.
— Так не сдерживайся. Я хочу знать какой ты настоящий. — не успеваю договорить, когда Дамир вдруг слега приподнимает меня, отрывая от себя. — Что ты.
Между моих раздвинутых бедер становится слишком горячо. Я порывисто вздыхаю, стараясь не выдавать свой страх.
— Раз уж ты готова, то я просто обязан проявить решимость, — говорит Дамир, неторопливо прижимая меня к себе. — Я постараюсь осторожно. Сейчас будет немного больно, Ангел.
Жмурюсь, готовясь к адской боли, и что есть сил обнимаю своего мужа за шею.
— Не бойся только, — шепчет он в мое ухо. — Я разделю эту боль с тобой. И все скоро закончится.
29.Сон?
АНГЕЛ
— Вашу ж мать! — резко сажусь в кровати, сбросив оковы сна.
Непонимающе озираюсь по сторонам. Черт побери.
Знакомая комната в серых тонах. Это особняк Дамира.
Осматриваю себя, и даже не удивляюсь, обнаружив на себе мягкую фланелевую рубашку в клетку.
Эт-то что же. сон? Мне все приснилось?
Перевожу непонимающий взгляд к окну, у которого стоит кресло, отвернутое от меня. Дамир.
Быть этого не может.
На дрожащих ногах поднимаюсь с кровати, и сжимаюсь вся, в нерешительности приближаясь к креслу. Так же, как и в прошлый раз, вижу вальяжно упертое в подлокотник колено, и меня начинает потряхивать.
Неужели мне все причудилось? Или я все же окончательно сошла с ума?
Становлюсь напротив спящего мужчины, и вглядываюсь в ставшее таким родным лицо. Едва не вздрагиваю, когда на меня уставляется пара темных глаз, и я тону в их бездонных омутах, наполненных какой-то непривычной нежностью и... сожалением?
— Выспалась? — мягко спрашивает он.
— Дамир.
— Пойдем завтракать, — не позволяя мне продолжить, велит он. — Тебе нужно поесть.
Есть действительно очень хочется. Может, удастся с ним поговорить за завтраком?
Хотя, если я озвучу все, что мне «приснилось»: бессмертный, мысли читает, Источники, Стражи, — он точно примет меня за сумасшедшую. И тогда шансов его заполучить не останется. Кому охота связываться с безумной девицей?
Поднимается, и не глядя на меня стягивает с себя рубашку, попутно доставая из шкафа футболку. А я вдруг залипаю на его широченную спину, что обнажилась передо мной. И нет, на этот раз не из-за ее мощи. А из-за царапин, что избороздили бронзовую кожу.
Вот же блин! Значит все же не бессмертный!
Дамир выходит из комнаты, вынуждая меня безвольно следовать за ним. В носу начинает свербеть от подкатывающих слез. Я ведь не могу одна этого помнить?
С другой стороны, чего раскисать, благо хоть не в монастыре проснулась. И на том спасибо! Зато теперь я точно знаю, чего хочу от жизни.
Дамир - все, что мне нужно. И раз он все еще рядом, то и шансы у меня есть.
Он почему-то останавливается на лестнице, и, повернув голову вполоборота, почти шепчет:
— Потерпи, Ангел. Все скоро закончится, — меня как током прошибает от этой фразы. Ведь я точно слышала нечто подобное в своем «сне».
Тянусь к застывшему на лестнице мужчине, желая коснуться его, чтобы развеять уже этот кошмар, где между нами по-прежнему ничего не произошло, когда в холле появляется та, из-за которой у меня обострились галлюцинации.
Ада.
— Доброго утречка, голубки, — усмехается она. — Как спалось?
— Прекрасно, — равнодушно отмахивается Дамир, и спускается к ней навстречу.
Ада привычным движением вцепляется в его руку и увлекает за собой на кухню:
— Я уже приготовила нашей малышке завтрак! Ей нужно хорошо питаться, не так ли? — лебезит она.
— Как скажешь, — Дамир бросает на меня мимолетный взгляд через плечо и продолжает:
— Твоя ведь игрушка.
Когда они скрываются в кухне, я больше не могу слышать, о чем они говорят. И от того становится не по себе. Он только что сказал, что скоро все закончится... Что... закончится? Может он хочет сдать меня обратно?
На ватных ногах преодолеваю оставшиеся ступеньки. В ушах гудит, но я все же пересекаю просторный холл и вхожу в кухню. Надо присесть, пока я не рухнула, выдавая тем самым свой страх.
Усаживаюсь за стол рядом с Дамиром. Ада опускается напротив меня, и подперев ладонями подбородок, с интригующей улыбкой вперивает в меня взгляд. Думала, она начнет привычно осыпать меня вопросами странного содержания, ан-нет. Она молчит, едва ли не прожигая во мне дыру своим пристальным вниманием. Даже есть так невозможно.
Перевожу взгляд на Дамира, в надежде, что он мне поможет, и обнаруживаю, что он таранит Аду ровно таким же пристальным взглядом, как и она меня.
Дьявол, да что у вас тут происходит?! Может, какая аномальная зона?
Не в силах перестать разглядывать хмурый профиль Дамира, кладу в рот вилку, от досады вцепляясь зубами в зубчики. Как же так? Я ведь не могу одна помнить все, что между нами было?
Глупости. Если все было сном, то мне нет смысла рассуждать об этом, как о чем-то свершенном.
Шумно выдыхаю, поворачиваясь к тарелке. Размечталась, глупая. Похоже, этот мужчина произвел на меня столь неизгладимое впечатление, что я нафантазировала себя цельный отдельный мир. И дело даже не в том, что он там был бессмертным медведем. Скорее в том, что он меня женой назвал.
Обречённо опускаю плечи, без энтузиазма ковыряясь в тарелке. Хотя есть вроде хочется, но. не лезет. Я будто лишилась чего-то бесценно важного, всего-то проснувшись.
