прогулку в её жизни. Они с дочкой спустились по дворцовой лестнице в сад и стали по нему гулять, когда её окликнули. Окликнувшим оказался дядя князя:
– Госпожа, на горизонте была замечена трирема, которая направляется к острову! – произнёс Намтар.
Аматтея резко обернулась:
– Точно трирема?
– Ну, да!
– Одна?
– Одна!
– Это, наверное, Набуэль? – сразу же учащённо забилось сердце у лидийки. – Это он! Я чувствую! Мне сердце это подсказывает!
– Мне тоже так кажется! – ответил ей Намтар.
Аматтея подхватила свою дочку на руки и взбежала с ней на стену. Намтар едва поспевал за проворной лидийкой. Когда они оказались наверху и подошли к бойницам, Намтар указал лидийке в ту сторону, где была замечена трирема. Пока что это была едва заметная точка, но постепенно она увеличивалась в размерах. Вскоре можно было различить её парус и то, что это было действительно быстроходное финикийское судно.
– Да, по её очертаниям это точно «Баал»! Это Абимилькат и его трирема! И я так полагаю, что финикиец плывёт не один… С ним должен быть и племянник, – высказал своё мнение губернатор острова.
Через несколько часов трирема подошла к Авалю. В гавани её встречали полгорода. Когда она причалила и сбросила трап, по нему первым спустился князь. Вид у него был озабоченный. Намтар обнял племянника и спросил:
– Здравствуй! Боги всем нам в помощь! Как прошло плавание?
– Без приключений! Ни одного шторма не было по пути!
– Хоть скажи, что в Приморье? А то мы уже больше месяца не имеем никакой связи с материком и только гадаем, что там сейчас происходит…
– Там всё плохо,– ответил князь.
– Неужели совсем?
– Да, там всё плохо!
– А поподробнее расскажи? Ассирийцами занято Приморье?
– Я даже и не пытался за него сражаться, потому что я бы не смог его удержать… Шамаш борьбу со своим братом проиграл и теперь генерал Мардук-апла-иддин запер его в Вавилоне. Последние города Вавилонии переходят в руки Ашшурбанапала. Ассирийцы очень сурово расправляются с бунтовщиками, даже если они им и сдаются… Таков приказ Великого царя. Уже десятки тысяч вавилонян убиты, причём их лишают жизни самыми жестокими способами. Кого сажают на кол, с кого сдирают кожу, кого-то закапывают живьём в землю, а кому-то повезло и его просто обезглавливают. Ещё больше погибло вавилонян от голода и болезней. Десятки тысяч обращены в рабов. Последствия для восставших будут трагичными. Повсюду истлевают неубранные труппы. Трупов тысячи. Много тысяч.
– Беспощадность ассирийцев всем известна и этого от них и следовало ожидать.
– А где моя супруга? – спросил Набуэль дядю, переведя разговор в другое русло.
– Она была где-то рядом… Я видел, что она тоже выходила через городские ворота на пристань… А-а… а во-о-от же она! Аматтея, иди, иди сюда! Ну, иди!– прокричал Намтар.
Из толпы встречающих отделилась лидийка. На руках у неё была маленькая золотоволосая девочка, которая крепко обхватила ручонками шею мамы.
Аматтея приблизилась к князю:
– Как ты изменился! – произнесла Аматтея вместо приветствия. Она вела себя сдержанно, и это удивило Набуэля. С её стороны не было никакого всплеска эмоций, никакой радости, которые он от неё сейчас всё-таки ожидал.
Он протянул руки к дочке:
– Дай мне её!
Эвтерпа закуксилась и ещё сильнее прижалась к Аматтее.
– Ну чего ты боишься? – попыталась лидийка успокоить дочь. – Это же твой папа! Привыкай теперь к нему!
Наконец-то Эвтерпа немного успокоилась и позволила себя взять на руки Набуэлю. Он тут же её обнял и расцеловал. А затем уткнулся лицом в её животик.
Эвтерпе это показалось смешно и щикотно, и она запрокинула головёнку и звонко рассмеялась.
Набуэль с жадностью рассматривал дочь, и после чего произнёс:
– А ты знаешь, а она ведь похожа на тебя, дорогая!
– Но глаза-то…
– А что глаза?
– Глаза-то твои! Признаёшь?– ответила Аматтея.
– Ты права…
– Такие же карие и такие же большущие!
– Ну а брови?
– А брови? Они и у тебя, и у меня такие же, как и у неё. Брови в разлёт.
Наконец-то Аматтея приблизилась к супругу, и он её тоже приобнял, и этим самым растопил её лёд. Аматтея не выдержала и прильнула к любимому, и тут уж её словно прорвало. Она тут же позабыла обо всём и почувствовала на своих губах вкус его губ. «О-о, как же она соскучилась по нему?! Как же она его долго ждала?! Она ждала его целый год! И как ей хотелось близости с ним?! Ведь она уже стала забывать, что она всё-таки женщина! И женщина ещё молодая! А князь ей уже снился все последние дни.»
Забыв обо всех окружающих они долго и страстно целовались. Ну а совсем неподалеку от них стояла тоже спустившаяся по трапу Хилина и ревновала князя к лидийке. Она с нескрываемым раздражением рассматривала соперницу. И с досадой для себя должна была признать, что лидийка была очень даже привлекательна, и по всему было видно, что Красавчик в неё был по-прежнему страстно влюблён.
Впрочем, Аматтея, увлечённая мужем, ничего пока не замечала. Ну, вот, наконец-то, они разжали объятия. Аматтея приняла дочку и спросила мужа:
– Ты, наверное, устал и хочешь с дороги отдохнуть?
– Было бы неплохо…
– Ну тогда пойдём во дворец губернатора. Там тебе всё приготовили.
Они взялись за руки и направились к этому дворцу.
***
Аматтея уже несколько месяцев, как совсем мало писала. Долгая разлука с любимым пагубно сказалась на её творчестве. Поэтический источник у неё уже иссякал, и казалось это навсегда. Вдохновение её больше не посещало. Да и дочка у неё отнимала уйму времени и сил. Лидийке было не до творчества.
Аматтея быстро оттаяла, и они с князем почти сутки не выходили из своей комнаты, предаваясь бурной страсти, вновь охватившей их. И только уже на следующий день, примерно к полудню, они, уставшие и обессилившие, и насытившиеся любовью, заснули. Никто их в это время не потревожил.
Под вечер они пробудились ото сна, и сразу же захотели есть. Набуэль велел Икбалу, своему преданному слуге, принести жаренной баранины и холодного пива.
За едой Аматтея, как бы между прочим, спросила у мужа:
– А кто та девица, которая приплыла с тобой и сверлила меня взглядом, когда мы обнимались на пристани?
Набуэль понял сразу о ком спросила лидийка.
– А-а! Эта девица?
– Да, да!
– Её зовут Хилиной.
– Она замещала меня, когда ты находился в Приморье? Ведь так? Она кто? Это теперь твоя наложница?
Набуэль осушил уже второй кубок с пивом. Затем молча вновь принялся за мясо, сделав вид, что проголодался.
Так и не дождавшись от Красавчика ответа
