Он написал, что хочет встретиться со мной в Ротенбахе на старом вокзале. Магестра ни за что не отпустила бы меня одну за пределы Аркена. А вдруг бы она отправилась со мной? Что, если бы он тогда исчез – а с ним и информация о моих родителях?
Юри понимал её. Он вырос в Аркене. Родители были для него чем-то настолько само собой разумеющимся, что он даже представить не мог жизни без них.
– Я бы, наверное, тоже не рассказал, – признался он.
Похоже, Джес стало немного легче.
– У меня от них только и есть что медальон. Письмо оказалось первым следом, на который я вышла. Наконец-то кто-то мог ответить на мои вопросы. Во всяком случае, я так об этом мечтала, что отбросила всякие сомнения, – теперь она смотрела Юри прямо в лицо, размахивая руками, и от камня в воздухе тянулись светящиеся дорожки. – Да, конечно, это выглядело подозрительно. Письмо без отправителя и всё такое. Но я подумала так же, как ты. Я воспитанница магестры Аконит. Ведьма, с которой нужно быть осторожным. Я умею колдовать. Мне никто не может ничего сделать, – она судорожно сглотнула, и голос её теперь зазвучал заметно тише и с большим ожесточением. – Очень скоро я поняла, как далека была от истины.
– Короче, ты туда поехала. В Ротенбах. Одна? – В словах Юри не слышалось никакого упрёка. Он просто констатировал факты. Но Джес, слыша их в его изложении, казалась самой себе ужасной дурой.
– Да, – глухо сказала она, но прибавила: – И всё же я подготовилась. Прихватила с собой несколько магических артефактов и порошков из запасов магестры. Подрисовала у себя на коже глифы и повесила в святилище Матери талисманы на счастье. В общем, приняла все меры безопасности, какие мне пришли в голову, и дневник, само собой, тоже взяла с собой, – и она похлопала по книжечке во внутреннем кармане. – Но к тому, что там ожидало, подготовить меня не могло ничто. – Джес нервно облизнула губы и почувствовала, как при мысли о том, что случилось три недели назад, у неё потеют ладони. – Я оказалась там намного раньше, чем он требовал. Вокзал стоял в запустении. Ты ведь знаешь этот уродливый кусок бетона с разбитыми окнами и размалёванными граффити стенами. Это место никогда не кажется красивым. Но в тот день там было по-настоящему жутко.
Юри лишь кивнул. Любой ребёнок в Аркене когда-нибудь да обследовал заброшенный вокзал в поисках парочки стёкол, которые можно разбить.
– Весь день шёл дождь, и на парковке всё ещё было мокро. Я помню, что ещё подумала: какое, мол, счастье, что прихватила с собой акриловый маркер. Мел бы на влажной поверхности тут же расплылся. Я даже не пристегнула велосипед, чтобы, если что, быстро смыться. А ещё я сразу же начала чертить круг силы. Именно потому, что было очень жутко. Энергетические линии там поразительно слабые. Если бы не магические артефакты, круг силы так бы и остался не более чем рисунком на земле. Круг я специально не замкнула. На всякий случай. – Она почувствовала, что во рту пересохло, и вытерла о брюки влажные ладони. – Я стояла в совершенно пустом здании вокзала. Оно выглядело так, словно там уже давно никого нет. С потолка обвалилась штукатурка, и повсюду валялся мусор. Тогда я поднялась на перрон, но он оказался таким же заброшенным. Но я приехала слишком рано, а значит, всё равно стала ждать. Но чем дольше я стояла, тем становилось страшнее. При каждом звуке я жутко пугалась. Ты не поверишь, какие звуки издаёт такое тихое место: там скрипнет дверь, тут зашелестит бумага… Наконец я больше не смогла этого выносить и уже собиралась вернуться, подумав, что всё это какая-то дурацкая шутка, – и тут увидела его. Вокруг стемнело. А на вокзале ведь уже целую вечность нет никакого освещения, и всё-таки как-то я его углядела. Он был огромного роста и тощий, а ещё эта странная скованная походка… В длинном пальто и фетровой шляпе он походил на заблудившегося бизнесмена. В нескольких шагах от меня он остановился. Его лица под шляпой не было видно. Я ещё подумала: наверное, хочет остаться неузнанным. Как информаторы в фильмах. А потом он заговорил: «Мы вас уже ждали». Я очень хорошо помню, как резко прозвучал его высокий голос и что меня страшно удивило, что он сказал «мы». В этот момент я развернулась и внезапно увидела его лицо – с ним явно было что-то не так.
– Что ты имеешь в виду? Он надел маску или что-то в этом роде? – спросил Юри.
Но Джес только покачала головой. И хотя в машине было тепло, она, дрожа, обхватила себя за плечи.
– Его лицо… – запнувшись, Джес взглянула на Юри округлившимися от страха глазами, – его у него не было! На месте лица была только большая звёздчатая дыра в черепе. Словно он фарфоровый, и кто-то в этом фарфоре пробил дыру. И я видела, чёрт побери, как осколки продолжали сыпаться внутрь. Внутрь! Будто внутри он был пустой, одна оболочка. Я так опешила, что даже кричать не могла. Мне хотелось тут же умчаться прочь, но внезапно за моей спиной оказались ещё двое. Ещё больше этих монстров в человеческом обличье. У них у всех были эти дырявые полые фарфоровые черепа с темнотой внутри. Я хотела закричать, убежать, но меня словно парализовало. Тьма в оболочках колыхалась словно живая. Выползая наружу чёрным туманом, она двигалась на меня. В эту секунду я наконец вновь обрела контроль над собственным телом и рванула прочь. Оттолкнув одного из них, я помчалась сквозь чёрный туман. Он был холодным как лёд и намного плотнее обычного. Я летела по ступеням перрона, мечтая только добраться до парковки и смыться. Монстры даже не особо торопились гнаться за мной. Почему, я узнала, когда выбежала из здания вокзала.
На машину упала какая-то тень, и они вздрогнули от испуга. Медленно приближались чьи-то шаги. Джес и Юри затаили дыхание. Звук шагов слышался всё ближе, а затем резко затих. Тишина. Наконец шаги снова стали удаляться. Какой-то человек всего лишь выгуливал свою собаку. Вздохнув с облегчением, Джес продолжила рассказ шёпотом, словно опасаясь, что её подслушивают:
– Толкнув тяжёлую крутящуюся дверь, я увидела их. Они были повсюду. Наверняка не меньше дюжины существ. Они стояли полукругом вокруг здания. Они взяли меня в окружение. Один из монстров держал мой велосипед и, увидев меня, бросил его на землю – так, словно это был знак, и все они одновременно неуклюже
