снова влез трэлль.
— Да, если уж совсем вражда непримиримая, можно сразиться, но прилюдно. Надобно объяснить вингсвейтарам, в чем суть вражды, они скажут условия боя: до смерти или до крови, сколько щитов, в броне или без. А уж потом только драться. Там свои правила, свои законы. Я сам там не был. Но все торговцы, что ходят в Альфарики, рассказывают про тот остров чудеса всякие. Потому и я хочу там побывать.
— Ну, даст Фомрир, будем.
* * *
1 Месяц Скирира — 21.03 — 20.04
Глава 3
Из-за перегруженной «Утробы» мы шли очень медленно. Порой казалось, что стоит пройти немного к западу, как наткнешься на предыдущее место ночевки. Ветер дул несильный и не совсем в нужную сторону, так что неуклюжий кнорр с небольшим парусом не плыл, а полз по волнам, переваливаясь, как баба на сносях.
Я думал, что Игуль назвал свой корабль именно за брюхатость и неповоротливость, а потом узнал, что у прошлого хозяина кнорра было такое прозвище — Утроба. Вот тот был знатным обжорой, зато куда как ловок в торговом деле, хоть брюхо всегда вперед него в дом входило Сам Утроба ходил холостым да и вообще к бабам относился с опаской, видать, была там какая-то история. Игуля же Утробе навязал младший брат, который наплодил детей столько, что и на двоих многовато будет. Скудная земля никак не могла прокормить всю семью, потому брат Утробы самых крепких сынов отправил в хирдманы, одного умудрился пропихнуть в ярлову дружину и еще нескольких роздал на воспитание родичам. Утроба же долго отбивался от племянников, но однажды, перезимовав у брата, нашел на своем корабле тощего мальчишку с яркими конопушками по всему лицу. Тот украдкой пробрался на кнорр, выкинул поклажу из одного короба и залез внутрь. Игуль сказал, что до сих пор не понимает, что разозлило дядю больше: незваный гость или понапрасну выкинутый товар. А позапрошлым летом дядя помер незнамо от чего. Его седмицу пучило, в животе знатно бурлило и скворчало, а потом Утроба помер. Так кнорр достался Игулю.
У корабля не было ни названия толкового, ни фигуры на носу, так что Игуль прозвал кнорр «Утробой» в память о дяде. Видать, дядя при жизни был нетороплив и основателен, и его нрав передался кораблю в полной мере. Он тоже никуда не спешил.
Мы даже перекинули на «Утробу» четверых ульверов с рунами поменьше, чтоб они помогли на веслах, так как карлы и трэлли Игуля гребли тоже кое-как. Можно было бы высокорунных хирдманов дать, только вёсла у торговца хлипкие, под карлов сделанные.
Лишь спустя пять дней мы миновали последнюю россыпь островов, что считались нордскими. Дальше по южной стороне земли друлингов. А мы как раз и шли вдоль южного берега, потому как путь в Альфарики знали смутно. Если идти близ земли к востоку, рано или поздно покажется огромный залив, который зовется Мрачным морем. Как по мне, пояснение слабоватое. Как велик тот проход? Нельзя ли его спутать с проливом возле острова? А как далеко на восток? Еще и друлинги эти…
Первую ночь мы переждали на кораблях, а на второй день с «Утробы» нам передали предупреждение от Офейга нашего бессмертного, мол, буря идет нешуточная, укрыться бы надо. Дар у Офейга пока прятался, но когда мы его, четырехрунного, подобрали на Туманном острове, он уже умел слышать небо и ветер и знал, когда будет снег, когда дождь, а когда грядет шторм. Не раз он угадывал непогоду, и Альрик привык полагаться на его слова. Потому мы повернули к берегу в поисках укрытия.
«Сокол», может быть, и справился бы со штормом, идя против ветра, а вот загруженную чуть ли не по край «Утробу» волны легко опрокинут.
Долго мы шли вдоль неприветливого берега с сотней мелких скал, торчащих из воды. Лучше здесь в бурю не оставаться! Хлестнет порыв ветра и зашвырнет прямо на камни. Даже самый крепкий корабль не выдержит!
А небо темнело с каждым пройденным перестрелом, быстрее, чем должно в такую пору. Густели тучи, то и дело налетал ветер и тут же отступал, будто поторопился и забежал вперед бури. Альрик хмурил светлые брови и уже думал поворачивать от берега. Если «Утроба» не справится, так хотя бы «Сокол» останется жив, место для людей торговца у нас есть. Наконец, он не выдержал и замахал руками, показывая Игулю уходить дальше в море. Но торговец не поворачивал корабль, так и шел ровно, подергиваясь от ветряных захлестов.
— Твою же мать! — прорычал Беззащитный. — Неужто серебро дороже жизни ценит? Эгиль, смотри в оба, может, увидишь проход!
Эгиль уставился на темные линии берега, прищурив кошачьи глаза.
А вот если бы я умел управляться со своим даром, сейчас все ульверы могли бы видеть, как он. Впервые я задумался, что дар мой годится не только для сечи, но и для других случаев. Например, вот как сейчас. Порой в гребле не хватало мощи Сварта. Для поисков нужен дар Коршуна. И в мирное время может понадобиться исцеление Дударя.
— Есть! Вижу! Вон проход! — закричал Эгиль. — И скал возле не видать.
Море уже готовилось к ночной пляске под посвисты Хьйолкеговой музыки, вздымалось и волновалось, точно девица перед свадебным пиром, всплескивало пеной, несильно прихлопывало по борту, забрызгивая нас холодной солью. И вдалеке молния расколола темное небо надвое.
Идти в неизвестный проход в полутьме — рисковать кораблем. Потому я встал, скинул плащ и шапку, потуже перетянул обмотки и перевязал заново веревки на обуви.
— Вперед пойду, посмотрю, свободен ли проход.
Простодушный кивнул и тоже поднялся.
— Я с тобой.
Альрик возражать не стал, сказал лишь:
— Глядите, чтоб не только «Сокол», но и жирная «Утроба» пролезла. Она на два шага шире. Как доберетесь, зажгите огонь, лучше каждый по своей стороне. И долго ждать нельзя. Еще немного, и мы не сможем уйти в море.
Я перепроверил мешочек с огнивом и трутом, что всегда хранился завернутым в промасленную ткань, а потом в тонкую кожу. Хорошо, что тогда, во время нападения морской твари, я был сильно пьян, иначе бы забоялся лезть в воду. Мало ли кто водится в друлинговых водах? Да и вообще морских тварей боялись больше, потому как их не видно, в воде рунную силу слышно лишь вблизи, да и отбиваться куда сложнее. Только таким, как Флиппи Дельфин, нестрашно прыгать в море.
Послышался плеск. Херлиф не стал дожидаться и прыгнул первым. Я — за ним. От ледяной, еще не прогревшейся воды на миг перехватило дыхание, но я взмахнул руками, замельтешил ногами, и изнутри пошло тепло. Я плыл, постоянно смотря по сторонам. Рядом фыркал Простодушный.
И впрямь проход. В нескольких десятках шагов белели буруны возле торчащих из воды скал, а тут все тёмно и гладко, словно кто-то нарочно расчистил дорогу. Но этого было мало. Если заливчик мал, то во время бури кораблям тут будет опаснее, чем в море. Вдруг волны захлестнут и швырнут их прямо о крутые берега или о деревья? Потому мы с Херлифом не останавливались, плыли дальше, мощно загребая руками. Говорят, что хельты могут плыть вровень с драккаром, идущим по ветру. Мы пока не хельты, но отставали не так сильно, потому за несколько вдохов преодолели полсотню шагов, а потом еще полсотню.
Проход дальше расширялся так, что два корабля могли бы пройти бок о бок. Затем еще расширился и вывернулся в круглую промоину с пологими берегами. Хорошее место для пристанища. Я бы сказал даже, что слишком хорошее. Тут прямо-таки напрашивалась деревенька с причалом и десятком рыбацких лодок. А деревни не было.
— Осмотришь берег? — крикнул Простодушный. — Я вернусь, скажу, чтоб шли сюда.
— Ладно!
Вода тут не волновалась даже немного, словно отделена от моря не узким проливом, а глухой стеной. Я доплыл до дальнего берега бухточки и осторожно ступил на мелкие камешки. Те заскрипели под ногами. Снова сверкнула молния, сбив привыкшее к темноте зрение. Рука сама по себе опустилась на шершавую рукоять топора, которая даже из мокрых рук не выскользнет.
Огонь. Надо развести огонь, чтоб Альрик знал, куда идти и где берег. В нескольких десятках шагов темнел лес, и я пошел туда, наскоро собрал еще сухие ветки, сложил их шалашом и поджег. Несмотря на молнии
