никакой реакции. Наконец он набрался храбрости и спросил:
— Ваше имя Брюс Ли?
— Брюс Ли — мое имя. Чего ты хочешь?
— Вы практикуете кунг-фу.
— Да.
— Не могли бы вы научить меня? — спросил Джесси, затаив дыхание. Брюс колебался, а Джесси продолжил. — Я очень хочу учиться. Я приехал в Калифорнию ради этого, но не нашел никого, кто согласился бы.
Брюс долго смотрел на Джесси, обдумывая его просьбу. Брюс мечтал о том, чтобы кто-то попросил его стать учителем, так как его друг Хокинс сомневался, что из планов преподавать вин-чунь может что-то получиться. Но он и представить не мог, что первая серьезная просьба поступит от афроамериканца. На протяжении столетий существовал неписаный запрет обучать лиц, не связанных с кунг-фу. Зачем делиться своим секретным оружием с потенциальными противниками? Брюса едва не выгнали из школы Ип Мана, когда узнали, что он не чистокровный китаец. Хотя отношения немного изменились (в нескольких студиях Сан-Франциско набирали белых учеников), но чернокожих не принимал никто. Брюс догадывался, что если он согласится взять Джесси в ученики, то нарвется на критику консервативных китайских шовинистов, таких как Руби Чоу. Разумеется, когда впоследствии она узнала, что Брюс обучает афроамериканца, то не преминула упрекнуть его: «Ты обучаешь черных парней тому и этому. А потом они будут использовать эти знания, чтобы избивать китайцев».
— Занятия должны проходить в месте, где мы сможем сохранить все в тайне, — наконец сказал Брюс.
— Мы можем заниматься в моей квартире, — предложил Джесси.
— Ты живешь один?
— С двумя соседями.
— Им придется уходить во время наших занятий.
— Я избавлюсь от них.
После школы они вместе возвращались к ресторану Руби Чоу. Во время прогулки Брюс дал короткую лекцию об истории кунг-фу. Когда они подошли к ресторану, Брюс не пригласил Джесси внутрь. «Некоторые из них не любят чернокожих, — объяснил Брюс. — Для всех будет лучше, если ты останешься снаружи. Мне нужно работать. Встретимся в твоей квартире в шесть».
Ровно в назначенный час Брюс прибыл в квартиру Джесси, которая располагалась на углу Седьмой и Джеймс. Как только он убедился, что в квартире нет никого постороннего, он спросил:
— Приступим к делу. Знаешь ли ты какие-нибудь боевые искусства?
— В армии я немного боксировал, а сейчас изучаю дзюдо.
— Я не очень разбираюсь в боксе или дзюдо. Покажешь мне несколько приемов из дзюдо?
Джесси начал с о-сото гари (бросок через бедро и подсечка). Он ожидал, что Брюс окажет хоть какое-то сопротивление. Когда этого не произошло, бросок оказался намного быстрее и сильнее, чем ожидал Джесси, и голова Брюса едва разминулась с острым металлическим углом кровати. Брюс, который мог умереть или остаться калекой, не проявил никакой реакции.
— Неплохо, — сказал Брюс, — но мне не нравится, что тебе нужно держаться за своего оппонента, чтобы бросить его. Теперь я покажу тебе вин-чунь. Попробуй ударить меня любым способом.
На протяжении столетий существовал неписаный запрет обучать лиц, не связанных с кунг-фу. Зачем делиться своим секретным оружием с потенциальными противниками?
Джесси наносил джебы, хуки и сильные удары так быстро, как только мог, но ни один из них не достиг цели. Брюс заблокировал каждый удар и контратаковал, останавливая свой кулак прямо перед лицом Джесси. Как только Брюс продемонстрировал, что может остановить любой удар с дальней дистанции, он показал Джесси технику близкого действия «чи сао» («липкие руки»). Каждый раз, когда Брюс касался рук Джесси, тот оказывался абсолютно беспомощным. Если он пытался податься вперед, Брюс отводил его в другую сторону. Когда он пытался отступить, у его лица оказывался кулак. «Он контролировал меня, как ему заблагорассудится, — вспоминает Джесси. — Он мог делать то, о чем я даже не думал».
Брюс Ли обратил свою первую душу в церковь кунг-фу.
С того вечера Брюс и Джесси стали неразлучны. Они тренировались каждый день: во время обеденного перерыва под металлической лестницей и после школы в квартире Джесси. Брюс нашел друга и партнера по обучению; Джеси, в свою очередь, — мастера. Через месяц Джесси уговорил Брюса взять в ученики и соседа по комнате, Эда Харта. Эд, в прошлом профессиональный боксер весом под сотню килограммов и ветеран потасовок в баре, мог любой рукой отправить человека в нокаут, но на первом занятии был не более эффективен, чем Джесси. Брюс в два счета скрутил его в баранку.
Джесси стал лучшим PR-агентом Брюса. Казалось, он не переставал рассказывать всем и каждому, насколько великолепен его новый учитель. Довольно скоро несколько учеников в Клубе дзюдо, где Джесси был помощником инструктора, стали интересоваться, могут ли они учиться у Брюса. Одним из них был Скип Эллсуорт, который рос единственным белым ребенком в резервации индейцев. Каждый день в условиях ужасной нищеты ему приходилось драться с молодыми коренными американцами. «Во время первой, очень короткой, демонстрации Брюс ударил меня ладонями в грудь так сильно, что мои ноги оторвались от земли, я пролетел метра три и врезался в стену, — вспоминает Скип. — Ничего подобного со мной никогда не случалось. Брюсу Ли потребовалось примерно две секунды, чтобы я стал истинно верующим».
Как и в школьные времена, Брюс собирал свою собственную банду друзей-последователей в школе Эдисона. Ли находил новобранцев среди участников ныне исчезнувшей сцены уличных боев, которая состояла из нескольких сотен обездоленных детей разных национальностей. Представители Лейк-сити, Рентона и других районов сражались за территорию и статус, пуская в ход кулаки, ножи, бритвы и время от времени — огнестрельное оружие. Чтобы увеличить число приспешников, Брюс начал устраивать свои бенефисы.
Во время Дня азиатской культуры в технической школе Эдисона Брюс представил показательное выступление «Кунг-фу» — постер, висящий на двери аудитории, услужливо объяснял, что это китайское боевое искусство. Около сорока учащихся пришло посмотреть на Брюса Ли, который появился на сцене в очках, костюме и галстуке. Он казался обычным китайским подростком. Говоря с гонконгским акцентом, из-за которого его «р» была похожа на «в», он начал с короткой истории кунг-фу: его скрывали от иностранцев, чтобы они не использовали его против китайцев, как было с порохом; буддийские монахи разработали смертоносные техники, наблюдая за тем, как дерутся и убивают животные и насекомые. Для демонстрации Брюс сначала стал в позу Орла, вытянув свою руку, словно когтистую лапу, затем превратился в Богомола, нанося предплечьями удары словно рояльными молоточками, затем был Журавль с распростертыми крыльями и поднятыми в оборонительной позиции ногами и, наконец, «Обезьяна, крадущая персики» — эвфемизм для отрывания яичек оппонента.
«Это было прекрасное выступление, нечто вроде балета и пантомимы, — вспоминает Джеймс Демиль. — Но оно
