каждой тени? — готова в любой момент сорваться и подносом по голове Артуру постучать. — А вот не дождешься. Сиди и смотри, раз так тебе нравится. И я буду счастливой и любимой.
— И я буду за тебя рад, Витаминка.
— И только посмей свое мурло сунуть в мои новые отношения… — рычу в бессилии.
Встает, подходит вплотную и заглядывает в глаза:
— Но ты так никого себе и не подпускаешь. Признаться, меня терзает дикое любопытство, кто же растопит твое сердце, моя Снежная Королева.
— Проваливай.
— Был рад тебя увидеть, — терпкий парфюм с нотками коры и базилика на секунду кружит голову. Невесомо касается моего мизинца, и я отступаю. — Хорошего тебе дня.
Разворачиваюсь и торопливо шагаю прочь под восторженным взглядом Надежды. Прячусь на кухне и приваливаюсь к стене, прижав поднос к груди.
— Опять твой приходил? — спрашивает повариха Катя и хмыкает. — Какой он у тебя настырный мужик.
Глава 33. И тебе всего хорошего
Я не знаю, как вернуть Виту и понятия не имею, как к ней подступить, чтобы она спрятала иглы и пошла бы со мной на диалог. Да я и сам не знаю, как этот диалог-то начать, потому что вижу ее и в голове белый шум со вспышками отчаянных мыслей, какая она красивая в этом милом фартучке официантки и какой я идиот, что сунулся к Карине в поисках новых ощущений, которые аукнулись мне отчаянной свободой. И не нужна она мне без жены.
Я жду и боюсь того момента, когда Вита встретит другого мужчину. Это случится. Рано или поздно она оттает и… И я буду наблюдать со стороны. Я не в силах вырвать ее из своего черного сердца, которое лишь сейчас вновь отбивает яростные удары ревности, восхищения и желания завоевать упрямую бывшую жену, но как это мне сделать?
Мой психотерапевт говорит, что я должен отпустить жену и прошлое, а еще он заявляет, что моя измена - это попытка понять отца, переиграть ситуацию родителей по своему сценарию, чтобы пережить детскую травму, и вывести все к тому итогу, который бы меня удовлетворил и закрыл вопрос предательства отца. И да, я бы все равно подвел сценарий к тому, что Вита бы узнала о моей неверности и запустил бы процесс всего этого безумия.
И если не моя мать ушла от изменщика, то это сделала моя жена. И выбор женщины в супруги тоже был неслучаен… Короче, хожу я к этому Павлу Игоревичу, и пребываю в шоке от самого себя. Я нелогичный, противоречивый и эгоистичный мужик, который тащит на себе все свои комплексы, проблемы из детства, но я не один такой особенный.
— Сегодня без истерик? — обращаюсь к Лене, грузной женщине, которую я нанял, чтобы она следила за Кариной.
Я сдержал слово. Я закрыл бывшую секретаршу в одном из домов в Подмосковье. Вот такой я жестокий и бесчеловечный тиран.
— Нет, — Лена улыбается и отступает в сторону. — Ждет вас на кухне, Артур. Тихая, как мышь.
Шагаю через небольшую гостиную на кухню, где за столом сидит бледная Карина с чашкой чая. Без макияжа она блеклая и будто размытая.
— Привет, — слабо улыбается она.
— Как самочувствие? — сажусь напротив и кладу на стол запечатанный конверт.
— Тошнит.
— Токсикоз?
— Да.
— Ясно, — окидываю ее беглым взором. — Неважно выглядишь.
— А ты, как обычно, хорош собой.
Уставшая и примирилась с судьбой, однако это, быть может, очередная уловка и ложь.
— Открываем? — задаю я вопрос.
— Зачем ты спрашиваешь, если ты это все равно сделаешь? — обиженно поджимает губы.
— Действительно, — коротко киваю и вскрываю конверт.
Я сдавал анализы, и они показали, что активность моего семени оставляет желать лучшего. Проблема в гормональном фоне. Это не стало для меня новостью после разговора с Димой, который решил: я не достоин семьи, жены и детей, потому что такие, как я, не имеют право размножаться. Не с любимой женщиной. Если бы он мог, то обязательно осчастливил Карину “пупсиком от Артура Борисовича”.
— Я устала, Артур, — говорит Карина. — Ты… чудовище.
— Не буду спорить, — с тихим шелестом достаю из конверта бумаги.
— Ты не имел никакого морального права меня похищать и запирать…
— Кариша, — поднимаю взгляд, а она вздрагивает. — Рот закрой.
Пробегаю глазами по строчкам и придвигаю результаты теста Карине, которая их хватает и впивается в них глазами, а после переводит на меня взгляд:
— Я ничего не понимаю.
— Тест отрицательный, Кариша, — вздыхаю. — Я не отец твоего ребенка.
Губы дрожат, выступают слезы и на щеках проступаю красные пятна. До последнего лелеяла надежду, что я буду отцом ее ребенку. И мне на секунду становится Карину жаль. Глупая, наглая и отчаянная стерва, которую не ждет ничего хорошего впереди.
— Артур…
— Что? — откидываюсь на спинку стула.
— У меня ведь ничего нет…
— Ты хочешь попросить у меня денег? — удивленно вскидываю бровь. — Ты серьезно?
— Мне страшно, Артур…
— На аборт еще успеваешь, — равнодушно хмыкаю. — И, Кариша, теперь твой ребенок — твоя ответственность, и только тебе принимать решение, что делать и как быть, а я умываю руки.
— Артур, — жалобно всхлипывает. — Не бросай меня. Да, я поступила гадко и… Я всего лишь хотела вырваться из бедности и…
— Я понимаю это желание, — постукиваю пальцами по столешнице, — и ты не одна такая, кто хочет улучшить свою жизнь, но, тут такое дело, у некоторых мозгов побольше и они похитрее. У тебя была высокая зарплата, премии, дорогие подарки. И ты бы могла все это использовать с умом, но… увы.
Встаю, а Карина с плачем прячет лицо в ладони. Плечи вздрагивают, и сама она вся такая жалкая и слабая, что мне противно до тошноты. Будь на ее месте Вита… Усмехаюсь. Нет, Вита бы в такой ситуации не оказалась и не окажется.
— Я ведь люблю тебя…
— Ой, не начинай, Кариша.
Делаю несколько шагов, и мне в спину летит презрительное:
— К женушке под каблучок вернулся?
— Да вот не пускает под каблук, — оглядываюсь с равнодушной улыбкой. — Она у меня упрямая девочка.
— Ненавижу тебя и твою мерзкую гадину, — сжимает кулаки
