Ознакомительная версия. Доступно 39 страниц из 192
быть правдой», судя по всему, относилось к теории Адмирала об «узости» океана между Испанией и Индией. Тем не менее из-за пламенного энтузиазма Диего де Дезы, а возможно, и самого председательствовавшего де Талаверы, увидевших в проекте Колумба нечто примечательное, комиссия отложила представление окончательного отчета.
Что же тогда мы можем сказать о знаменитых описаниях сессии Саламанского университета, на которых якобы стоящий перед профессорами математики, географии и астрономии Колумб был отвергнут, поскольку не смог убедить корифеев науки в том, что Земля круглая? Чистейшая выдумка, не терпящая никакой критики. Вашингтон Ирвинг, учуяв возможность появления живописной и трогательной сцены, взял за основу вымышленный отчет о никогда не проходившем заседании, опубликованный только через 130 лет после этого события, и подробно его изложил, дав волю буйному воображению. В результате под пером Ирвинга родилась душещипательная глава, в которой «безвестный мореплаватель, не входящий в ученое сообщество, лишенный всей атрибутики, которая иногда придает оракульский авторитет тупости, но зависит от простой силы природного гения», отстаивает тезис о сферичности Земли, выступая таким образом против «педантичного фанатизма плоскоземных церковников», подкрепляющих свои речи текстами из Библии, Лактанция и святого Августина. Захватывающая драма, предложенная Ирвингом, стала одним из самых популярных мифов о Колумбе, поскольку непритязательная публика всегда любит послушать истории о сопротивлении консервативных профессоров и экспертов простому здравому смыслу.
Вся эта история – вводящая в заблуждение вредная чушь. Университету Саламанки никогда не вменялось в обязанность обсуждать что-либо с Колумбом, и уж тем более выносить решения. Все было намного проще: Колумб и де Талавера проводили комитетские слушания в колледже Святого Стефана, причем ни одна из сторон не смогла убедить другую. Сферичность земного шара не вызывала сомнений, а вся проблема заключалась в оценке ширины океана. И надо сказать, оппозиция была совершенно права в своих сомнениях.
Несмотря на то что заседания комиссии в Саламанке, большинство из которых проводилось ближе к Рождеству 1486 года, носили неформальный характер, Колумб был зачислен на государственную службу. Из сохранившихся записей казначейства Кастилии следует, что «Кристобалю Коломбо, экстранджеро (иностранцу)» 5 мая 1487 года было выплачено 3000 мараведи, столько же 3 июля, 4000 – 27 августа 1487 года «отдельно, чтобы отправиться в королевский лагерь (в Малаге)» и по 3000 – 15 октября и 16 июня 1488 года. Другими словами, Колумбу ему было назначено жалованье размером около 12 000 мараведи в год, что соответствовало рангу опытного моряка. Назвать такое содержание «королевским» было бы сложно, но для человека с такими простыми вкусами, как у Колумба, его вполне хватало для сохранности тела и души.
Как мы видим, о каких-либо передвижениях самого Колумба в 1487 году у нас нет никаких намеков, за исключением платы за посещение королевского лагеря в Малаге, важнейшего испанского порта, удерживаемого маврами. Малага капитулировала 18 августа 1487 года, и Колумб, возможно, ожидал, что настал подходящий момент снова заинтересовать монархов. Если и так, то он потерпел неудачу, ибо в руках неверных, помимо павшей Малаги, все еще находился ряд сильных городов, а непреодолимый интерес монархов к этой войне являлся для Колумба намного большим препятствием, нежели сомнения комиссии де Талавера. По-видимому, к середине 1488 года она потеряла всякий интерес к «индийскому предприятию», поскольку выплата государственного жалованья после июня больше не проводилась. В августе или сентябре того же года в Кордове Беатриса родила Фернандо. Несмотря на то что комиссия еще не подготовила окончательного отчета и, следовательно, Колумб не был официально уволен, он нашел свой доход слишком скромным и счел разумным принять старое приглашение дона Жуана, возобновив переговоры с Португалией.
Как мы уже видели раньше, эти переговоры провалились после возвращения Бартоломеу Диаша с мыса Доброй Надежды. Найдя один морской путь в Индию, Жуан II не нуждался в другом. Колумб снова вернулся в Испанию, предварительно отправив своего брата Бартоломео в Лондон.
Передвижения Бартоломео в этот период остаются для истории еще большим белым пятном, нежели ситуация с Христофором. Вероятно, после первого отъезда старшего брата в 1485 году он так и оставался в Лиссабоне до тех пор, пока возвращение экспедиции Диаша не испортило сделку с Португалией. Самое тщательное исследование английских источников не обнаружило никаких следов пребывания Бартоломео в Англии, что в общем-то и неудивительно: в британских архивах почти ничего не нашлось даже о Джоне Кэботе. По утверждениям Фернандо Колумба, его дядя заручился беседой с Генрихом VII и подарил ему карту мира с интересной, но слишком расплывчатой по смыслу латинской надписью: «Вы, желающие узнать о неведомых побережьях, должны изучить по этой карте то, чему учили Страбон, Птолемей, Плиний и Исидор». Фернандо добавляет, что Генрих VII определенно заинтересовался индийским проектом, но продолжал торговаться с Бартоломео в известной скупой тюдоровской манере до тех пор, пока не пришло известие о великом открытии. Овьедо, писавший раньше Фернандо, рассказывает, что предложение просто было отвергнуто советниками Генриха, которые «подшучивали над Колумбом, считая его слова пустой тратой времени».
Не позднее 1490 года Бартоломео отправился ко двору Франции, где его предложение оказалось не более приемлемым, чем в Англии. И снова мы сталкиваемся с вызывающим молчанием архивов, хотя и существует несколько упоминаний французских источников следующего столетия, что Карл VIII заинтересовался индийским предприятием не больше Генриха VII. Тем не менее Бартоломео удалось найти защитницу и покровительницу в лице Анны де Боже, старшей сестры короля и регентши во время его несовершеннолетия. Действуя через нее, он, возможно, надеялся на государственную поддержку – сам же Христофор собирался отправиться во Францию в 1491 году. Бартоломео все еще жил в Фонтенбло в качестве картографа на службе де Боже, когда пришло известие о великом открытии старшего брата.
Мы можем только предполагать, что Христофор Колумб вернулся в Испанию в начале 1489 года, ожидая, надеясь и молясь о благоприятном отчете комиссии де Талавера и быстром завершении последней кампании против Гранады. Эти ожидания растянулись на два года. До конца 1491 года, когда он совершенно точно появляется в Ла-Рабиде, все сведения о передвижениях первооткрывателя носят чисто умозаключительное свойство. Предположительно, часть этого времени он провел в Кордове с Беатрисой, воспитывавшей Фернандо: по крайней мере, в 1493 году он определенно считал Кордову своим домом. Вполне вероятно, Христофор время от времени мог навещать Ла-Рабиду, чтобы не терять связь с подрастающим Диего, заниматься торговлей книгами и картами в Севилье, а поскольку в июне 1488 года жалкие выплаты королевы прекратились, воспользоваться поддержкой гостеприимного герцога Мединасели.
В любом случае у Христофора было достаточно времени для чтения. Между 1485 и 1490 годами он тщательно
Ознакомительная версия. Доступно 39 страниц из 192
