А взгляд намертво прилип к двери ванной комнаты. Малышка сейчас там. Испуганная и… Блэйк сглотнул вязкую слюну. Но она же отвечала, и внизу была вся такая горячая и мокрая. Пах скрутило от желания продолжить. Просто наплевать на все, ворваться в ванную и взять то, что принадлежит только ему!
Блэйк стиснул зубы, отгоняя морок. Наваждение какое-то. Стоило просто отпихнуть сладкую малышку или хотя бы попробовать пальцами. Тогда бы и понял, что лучше с девчонкой не связываться, как бы ни чесалось между ног.
Поправив штаны, Блэйк решительно направился в ванную комнату. Конечно, дверь закрыта, но когда это ему мешало? Дернув ручку на себя, вынес к чертям замок, с головой окунаясь в горячий пар и тихие всхлипы. Вот, блять. Прямо хоть самому стреляйся.
— Уйдите! — пропищала малышка, вжимаясь в стену душевой кабинки.
Мокрая и напряженная, она была похожа на забытого под дождем котенка. Взять бы в охапку и сунуть за пазуху, согревая и успокаивая дрожащую бедолагу.
В серых глазах расплескалась настоящая паника, когда он забрался в кабинку. Штаны тут же намокли и прилипли к ногам, но снимать их Блэйк не собирался. И одно раза за глаза хватило.
— Не бойся, — проговорил как можно тише. — Я не трону.
Девочка так и зашипела:
— Поэтому вломились, да? Прощенья попросить?!
Зубки — это хорошо, пусть лучше кусается.
— Все верно. Я виноват, Мэлоди. И очень хочу попросить прощения. По-своему.
Страх сменился удивлением, и Блэйк воспользовался лазейкой. Схватив обнаженную малышку, развернул спиной к себе и осторожно прижал к стенке.
— Что вы делаете, отпустите! Отпустите меня!
Да, конечно... Не в этой жизни.
Удерживая тонкие запястья одной рукой, второй он схватил висевшую на крючке мочалку. Медленно провел по хрупкой спине, массажируя и растирая напряженные мышцы. Девочка что-то шипела и пыталась вывернуться, но сейчас он не имел права отступить. Оставить ее переваривать то, что случилось пять минут назад — это совершить еще одну непростительную ошибку.
Оборотни — так себе нежные любовники. Для них больше характерны страсть и секс на грани, но сейчас Блэйк пытался двигаться как можно мягче. Ласкал хрупкие плечи и спину, любуясь узорами мыльных разводов на шелковой коже. Это так завораживало… Блестящие пузырьки, украсившие стройную фигуру. Их бы заменить на легкое кружево, расшитое драгоценными камнями. Обязательно белое, или цвета слоновой кости. Его девочка была бы неотразима… Затмила собой любую расфуфыренную волчицу.
Мочалка с тихим шлепком упала вниз. Ладонь скользнула вдоль позвоночника и огладила мягкий живот, но крошка Мэл не дернулась. Такая чуткая… Обострившийся слух ловил малейшие изменения в дыхании, а обоняния коснулся фантомный запах капель летнего дождя на лепестках лесной фиалки.
В паху дергало и ныло, но Блэйк продолжал гладить застывшую под ним девочку. Еще немного спину, потом бедра, живот… Черт, его просто разорвет на части! Между ног — палатка, и приходится держать дистанцию, чтобы не дать почувствовать, насколько приятен ему такой способ утешения. Но будет еще приятнее…
Накрыв ладонью высокую грудь, уверенно лаская тугую горошинку соска. От почти невинного прикосновения чуть не кончил, непонятно каким чудом сдержался. Такие роскошные персики импотента заведут с пол-оборота, не то, что полноценного мужчину... А пальцы жили своей жизнью, вырисовывая дразнящие узоры вокруг чувствительных пятнышек.
Девочка задышала чаще. Сквозь потоки воды Блэйк видел, как вспыхнули ушки, выдавая хозяйку с головой. Да, он знал, как доставить женщине удовольствие. Не забыл еще маленьких хитростей, но сейчас искренне хотел сделать все по высшему разряду. Даже если яйца лопнут от перенапряжения, да и потом ему наверняка хрен что обломится.
Тихий вздох-стон прозвучал райской музыкой. Слушал бы снова и снова. Губы коснулись изгиба девичьей шеи, прикусывая и лаская тонкую кожу. Лихорадка возбуждения лупила по мышцам мелкой судорогой. В голове туман, и перед глазами все размыто, но язык бережно собирал капельки воды с шелковой кожи. Убойная смесь хмеля и сладости. Сколько бы ни пил, все равно не напиться.
Одной руки стало вдруг чертовски мало. Да и кого держать — постанывающую от возбуждения девочку? Разжав пальцы, Блэйк дал ей и себе волю. Ладонь съехала вниз, накрывая совершенно гладкий лобок. Толкнулась между расслабленных бедер, и Мэл застонала, выгибаясь под чувственной лаской.
Блэйк и сам кусал губы, наглаживая шелковые складки плоти. Идеальная! Такая горячая и мокрая, что просто крышу рвет. Палец кружил у плотной жемчужинки, дразня обещанием удовольствия. Но глубже нельзя — ей же наверняка станет больно. А он хотел только приятного.
Первое робкое движение бедер навстречу было круче, чем победа в самой тяжелой дуэли. Разрывало от желания повернуть малышку к себе, подхватить на руки и затрахать до искр из глаз, но он даже не ускорился. Еще чуть-чуть ласки, капельку нежности, крошку внимания… Толчки бедер из неуверенных превратились в ритмичные. Горячая малышка! Как она осталась нетронутой? До сих пор поверить невозможно.
— О-о-о! — сладко застонала на очередной толчок.
Дернулась всем телом прочь, едва не выскользнула, но Блэйк успел поймать. Плюнув на все, вжал собой в стенку, и в несколько рваных движений закончил чувственную пытку, наслаждаясь протяжной пульсацией под пальцами.
А сердце считало ребра кузнечным молотом, и воздуха мало, сколько ни дыши. Вниз смотреть вообще не хотел. Член ломило так, что от боли и похоти Блэйк еле соображал.
* * *
— Нужно… полотенце, — вибрирующий от хрипов и напряжения голос пробился сквозь плотный морок оргазма.
Какое еще… полотенце? Зачем?! Она кончила только что! Должна была отбиваться и орать, а вместо этого терлась об этого… этого… этого самца-переростка, как течная кошка! Мэл хватала ртом воздух, пытаясь соскрести мозги в кучу. А между ног еще не затихли сладкие судороги, напоминавшие, как ей было хорошо несколько секунд назад.
Нет, не просто хорошо — она сама себя так не удовлетворяла! О, боже, как это возможно? Стонать под собственным насильником! Или… нет? Эмоции и мысли сплелись в один плотный клубок, который никак не хотел распутываться.
Мэл еще не успела не то что изгрызть, даже надкусить себя, а вода вдруг пропала. На плечи упало полотенце, и ее играючи закрутили в кокон.
— Я сама! — попыталась высвободиться, но тут ноги потеряли точку опоры.
Блэйк на руках вынес ее из ванной и переправил на кровать. А сам мокрый и взъерошенный уселся рядом на пол.
— Я чистый, — проговорил глухо, глядя куда-то в сторону. — То есть ничем не болею. Ну, ниже пояса.
— Очень мило, — пробурчала Мэл. Вместо истерики по поводу бесславно почившей девственности на нее навалилась апатия. И немного смущения. Хотелось зарыться в одеяло и не думать о том, что произошло в ванной.
