спросила Мод.
– Да, – подтвердил Бела.
– Она согласна?
Вопрос был излишним. Бела снова кивнул.
– Рало не посмеет дурно обращаться с твоей сестрой, Мод, – серьезно проговорил Ало. – После уплаты такой цены он будет беречь ее, как золотую статуэтку. Все они будут. Он жаждет заполучить ее. Никогда не видел мужчину, столь ослепленного желанием. Странно, когда он успел ее разглядеть, если видел лишь однажды, на вашей с Белой свадьбе. Как бы то ни было, Рало пленен.
– Он хочет жениться немедля? – спросила Ната.
– Да, но он не прикоснется к Маль до ее пятнадцатилетия. Уверен, он пообещает и вовсе ее не трогать, поставь мы такое условие!
– Обещания ничего не стоят, – заметила Ната.
– Если он и ляжет с ней, ничего страшного не случится, – высказался Бела. – И даже пойдет на пользу. Ее здесь избаловали. Ты, Мод, избаловала сестру. Мужчина в постели – вот что ей нужно.
– Но… этот человек, – пересохшими губами вымолвила Мод. В ушах у нее зазвенело.
– Рало тоже слегка избалован, а в остальном ничем не хуже прочих.
– Он… – Мод прикусила губу и запнулась.
Бела не позволил ей вернуться, чтобы забрать больную малышку, бил мечом по ногам, тащил за руку. Маль ревела и, спотыкаясь, плелась за ними по пыльной тропинке между деревьями, что вела вверх по крутому склону.
Повисла гнетущая тишина.
– Стало быть, – с наигранной бодростью произнес Ало, – впереди еще одна свадьба.
– Когда?
– Перед Жертвоприношением.
Снова воцарилось молчание.
– Мы не желаем вреда Маль, – обратился Ало к Мод. – Не сомневайся в этом, Мод. И передай сестре.
Мод сидела, не в силах пошевелиться или открыть рот.
– И к тебе, и к ней всегда относились наилучшим образом, – жестко произнес Бела, словно в ответ на упрек.
Хехум нахмурилась, глядя на сына, и недовольно поцокала языком. Он покраснел и неловко заерзал на месте.
– Ступай поговори с сестрой, Мод, – велела Хехум.
Мод встала. Стены, занавеси и лица вдруг сделались меньше и ярче, заиграв крохотными огоньками. Она медленно двинулась к двери, остановилась в проеме. Словно издалека услышала собственный голос:
– Маль должна узнать это не от меня.
– Тогда приведи ее сюда, – сказал Ало.
Мод кивнула, а стены почему-то продолжали кружиться; она попыталась ухватиться за опору и сползла на пол в полуобмороке.
Бела подхватил ее на руки.
– Лисичка моя, лисичка, – забормотал он, а потом, обернувшись к Ало, рыкнул: – Чем скорее, тем лучше.
Он перенес Мод в их спальню, посидел с ней, пока она не притворилась спящей, затем тихонько вышел. Мод понимала, чем вызвана такая забота: из-за ночей, проведенных с Маль, муж ревновал ее к сестре. «Это ради нее я пришла к тебе!» – кричало сердце Мод, но от любых слов теперь стало бы только хуже.
Она поднялась и пошла в комнату Маль. Сестра подбежала к ней, рыдая, и Мод лишь безмолвно обнимала ее, пока та не затихла. Потом она сказала:
– Маль, я ничем не могу помочь. Ты должна смириться. Как и я.
Маль чуть отстранилась, помолчала.
– Этому не бывать, – после паузы твердо проговорила она. – Мне не суждено. Дитя этого не позволит.
Поначалу слова сестры повергли Мод в недоумение. Уже несколько дней она точно знала, что беременна. На какой-то миг она подумала, будто беременна Маль, но позже поняла, в чем дело.
– Не думай о том ребенке, – сказала Мод. – Это не твое и не мое дитя, она нам с тобой не дочь и не сестра. Ее смерть – не наша смерть.
– Не наша. Его. – На губах Маль мелькнула тень улыбки. Она ласково погладила руки сестры и отвернулась. – Со мной все будет хорошо. Пускай это не печалит тебя – ни тебя, ни твоего мужа, Мод. Это не твоя забота. Не волнуйся. Что будет, то будет.
Мод малодушно положилась на уверения сестры и еще малодушнее порадовалась, что до свадьбы остались считаные дни. А потом – чему быть, того не миновать. Все будет сделано, все будет кончено.
По всем признакам Мод понесла; она сообщила об этом Хехум и Нате. Обе радостно улыбнулись:
– Родится мальчик!
Завертелась предсвадебная суета. Церемонию решили проводить в доме невесты, и род Белен гордо отказался от всего предложенного семьей жениха: угощения, танцоров, музыкантов, богатых даров и развлечений. Освящать брак должна была Туджу. Она приехала двумя днями раньше, чтобы побыть в родных стенах, и, вспомнив старые добрые времена, провела с Мод несколько тренировочных поединков на мечах, Маль наблюдала за ними и хлопала в ладоши – совсем как прежде. Она сильно исхудала, глаза на лице казались огромными, и все же днем она держалась кротко и спокойно. Что происходит под покровом тьмы, Мод не знала – сестра не посылала за ней. По утрам на вопрос о том, как прошла ночь, Маль с улыбкой отвечала: «Прошла, и ладно».
Однако глубокой ночью накануне свадьбы Мод разбудил детский плач. Бела тоже проснулся.
– Где это малыш хнычет? – спросил он густым, сиплым ото сна голосом.
Мод не ответила.
– Хоть бы Ната уже успокоила своего крикуна.
– Это не ее малыш.
Плач был странный – тоненький, жалобный, совсем не похожий на возмущенные крики крепких бутузов Наты. На время звуки стихли, затем тот же плач раздался справа, из общей части дома.
– Может, это мой ребенок… – проговорила Мод.
– О каком ребенке ты толкуешь?
– О твоем.
– Что это значит?
– Я ношу под сердцем твоего ребенка. Ната и Хехум думают, это мальчик. А мне кажется – девочка.
– Но почему он плачет? – шепотом спросил Бела, взяв Мод за плечи.
Она вздрогнула, прижалась к нему и простонала:
– Это не наше дитя, не наше!
Ребенок не унимался всю ночь. Люди вставали, зажигали фонари, бродили по коридорам и залам дома Белен, но видели лишь испуганные лица друг друга. Порой слабый, болезненный плач надолго затихал, затем начинался опять. Почти все время он звучал приглушенно, словно издалека, даже если доносился из-за соседней стены. Мальчики Наты тоже его услышали.
– Пускай замолчит! – потребовали они.
В молельне Туджу всю ночь жгла благовония и читала молитвы. Ей казалось, будто слабое хныканье доносится из-под пола, у нее из-под ног.
С восходом солнца обитатели дома Белен перестали слышать плач духа и с удвоенной энергией занялись приготовлениями к свадьбе.
Прибыли гости из рода Бал. Маль – в роскошном одеянии из нешитой парчи, в золотых украшениях, в прозрачной вуали, что окутывала голову текучими струями дождя, – вывели из-за желтого полога. В этом затейливом нагромождении драпировок она выглядела маленькой и хрупкой, спину держала ровно, глаза – долу. Рало тен
