Странно, что молодой маг вообще не потерял сознания.
Чернокрылых после катаклизма, к сожалению, убавилось ненамного, и о том, чтобы обратиться в бегство, они и не думали. Консул приучил своих воинов не бояться самого жуткого чародейства, так что гвардейцы потихоньку смыкали ряды вокруг горстки врагов.
Из учеников в живых осталось не более полудюжины, прочих скосили гном и магический удар. Тела лежали вповалку, с разбросанными руками, окровавленные, иные словно обожженные, покрытые страшными язвами.
Трупа гнома видно почему-то не было, как и командира Чернокрылых.
– Что делать будем? – спросил Олен. – Может быть, попытаемся вырваться?
– Нам не дадут, – отозвалась Саттия. – Вон, опять полезли, – оно тяжело вздохнула. – Жаль Гундихара.
Боль сдавила сердце с такой силой, что Рендалл вздрогнул.
Еще один мертвец лег на ступеньки лестницы, по которой наследник трона Безария Основателя шагал к победе. И ступеньки эти завалены телами так же, как поле жестокого боя…
И чем он, Олен, в этом случае отличается от Харугота? Чем он лучше консула, который убивал и убивает ради того, чтобы достигнуть своих целей? Разве что тем, что лишил жизни пока не тысячи, а «всего лишь» сотни роданов, и не развлекался пытками.
Рендалл заскрипел зубами и почти с наслаждением вскинул меч.
Чернокрылые надвигались со всех сторон.
Глава 5. Схватка
– Вразуми меня Госпожа… – проговорил Рик, когда они прошагали две трети Большой улицы.
– Что такое? – спросила лиафри.
– Впереди копится сила, злая и голодная. И почему она этого не чувствует?
Кого уттарн имел в виду, Хельга не поняла, но спрашивать не стала.
– Что за сила? Кому она грозит? – требовательно поинтересовалась она.
– Сила Тьмы. Им, – Рик указал в спину всадникам. – Это ловушка, и она готова захлопнуться.
– Так надо предупредить! – Лиафри задрожала от желания перейти на бег. Ведь беда угрожает Олену. – Нужно…
– Спокойно. Вспомни о своем слове, – проговорил уттарн спокойно. – Это не поможет. Держись около меня.
Хельга сжала кулаки и стиснула зубы, чтобы не выругаться. Проклятое обещание, и зачем она его дала? Промолчала бы тогда… и осталась бы на постоялом дворе. Рик нашел бы способ утихомирить непослушную спутницу, погрузил бы ее в сон, обездвижил заклинанием.
– Я помню, – проговорила она глухо.
– Вот и хорошо.
Они замедлили шаг и отстали от всадников на пару сотен локтей. Олен и другие выехали на площадь перед ратушей, и тут послышалось пение трубы. На Большую улицу из переулков хлынули воины в черных плащах и округлых шлемах с крылышками, быстро перекрыли путь.
Хельга ни звуком, ни жестом не выдала своих чувств, но это стоило ей немалых усилий.
– Что дальше? – спросила она.
– Подождем, – бесстрастно отозвался уттарн.
Некоторое время не происходило ничего, потом захлопали тетивы, заревело пламя и зазвучали крики. К небу поднялось зарево, словно от пожара, а воины в черных плащах двинулись вперед.
– Пошли, – скомандовал Рик. – Медленно и спокойно. Им сейчас не до нас, но привлекать внимание все равно не стоит.
Они дошли до угла и осторожно выглянули.
В окружении воинов в черных плащах сражались пятеро: гном, эльф и трое людей, клинки так и мелькали. В кольце соратников стоял рыжеволосый юноша, и лицо у него было отрешенным, словно не звенела рядом сталь и не брызгала на камни мостовой кровь.
Окна многих зданий были разбиты, из некоторых поднимался дым, серые струи уходили к открывавшейся в облачном пологе дыре, точно пытались залатать ее, спрятать голубое небо.
Около северо-восточного угла площади располагались двое всадников – смуглый высокий человек с бородкой клинышком, чье лицо было перекошено от ярости, а глаза темнели, как шарики из угля; и рядом с ним – могучий усатый воин на мощном черном коне.
Еще дальше люди в балахонах цвета земли ходили кругами, махали руками и открывали рты.
– Вот он… – проговорил Рик, и лиафри услышала в его голосе удивление и гнев.
– Кто? – спросила она.
– Тот, кто осмелился посягнуть на Тьму, прибрать к рукам ее знание… Проклятье! – выругался уттарн и, взглянув на него, Хельга поняла, что морок стремительно тает. Исчезли русые волосы и розовая кожа, показалась золотистая грива, синие глаза и хищный оскал.
– Что, и со мной то же? – лиафри подняла руку к лицу, словно на ощупь могла определить, как выглядит.
– Да. Тут идут в ход такие силы, что простые заклинания распадаются. – Рик задвигал лапами. – Сейчас я быстро наложу Плетение Тьмы… главное, чтобы он не обратил на нас внимания…
Но тот, кого он имел в виду, смуглый человек с бородкой клинышком смотрел только на Олена, и черные глаза пылали ненавистью. Похоже, это был тот узурпатор, нынешний правитель Безариона, о котором Рендалл рассказывал ей в Вейхорне. Маг, сумевший обрести невероятную силу.
Мгновение удушья, и Плетение Тьмы опустилось, скрывая гостей из другого мира. А потом Хельга увидела, как люди в балахонах цвета земли выстроились клином, открыли рты и завопили.
Лиафри ощутила пробежавшую от макушки до пяток волну острой боли. Просветлевшее было небо вновь потемнело, в нем возникла новая туча, жуткая, бурлящая.
– Вразуми их Госпожа… – с тревогой пробормотал Рик. – Что они делают? Безумцы, безумцы…
Туча внушала страх, на нее не хотелось смотреть. И еще она опускалась, медленно шла к земле, чтобы придавить дерзкую шестерку, отважившуюся бросить вызов целому войску.
Но тут в дело вступил рыжий юноша. Из его поднятой руки потекли струи зеленого огня, уперлись туче из Тьмы в «живот» и остановили ее. И даже лишенная способностей к чародейству Хельга ощутила страшную мощь сошедшихся в поединке сил. Ей показалось, что содрогнулся весь мир, от вершины небесного купола до скрытых под землей темных бездн…
Лиафри заморгала, тряхнула головой.
– Когда? – требовательно спросила она. – Может быть, время вмешаться? Видишь, они едва держатся.
– Рано, – ответил Рик.
Гном, сражавшийся рядом с Оленом, заорал и рванул вперед, потрясая цепом. Невероятным броском прорвался сквозь поредевшие ряды воинов в черных плащах и врезался в клин людей в буром. Замелькало его оружие, колдуны начали падать.
– Ну, может, теперь? – не выдержала Хельга.
Ее трясло от возбуждения и жажды битвы, руки чесались вытащить из ножен оружие.
– Нет, – уттарн был неумолим, будто смерть. – Не все вступили в дело. Лучше приготовься. Сейчас…
