— Но если она все же там находилась, то, без сомнения, слышала все. Между библиотекой и гостиной стена представляет собой лишь тонкую деревянную перегородку.
— Не может быть. — Мэгги оперлась рукой о спинку стула и грузно на него опустилась. Затем вытерла фартуком лицо. — Эта девочка обожает даже землю, по которой ходит ее отец. Лорна — все, что у него есть. Она всегда это знала. А ее матери никогда не было дела до них обоих. Ни любви, ни времени для них.
— Мэгги!
— Бесполезно, миссис Дженни. Вы не заставите меня замолчать сегодня. Я все равно скажу правду. Она ни одной минутки не любила этого несчастного ребенка с тех пор, как малышка появилась на свет. Она очень торопилась поскорее выйти замуж хоть за кого-нибудь, чтобы сохранить свое лицо. И ненавидела ту причину, которая толкнула ее на этот шаг. А причиной был ребенок. Она ненавидела и того мужчину, который помог сохранить ей это самое лицо. Сейчас многое стало очевидным, только я вот видела все с самого начала. Они слишком разные. Они бы все равно не смогли ужиться вместе. А я всегда стояла между ними как буфер. Невыносимо было смотреть, как он потакает всем ее прихотям. Он просто превратился в какого-то слугу. И ничего не получал взамен: ни тепла, ни любви. И еще это… Бедная малышка теперь все будет видеть в черном свете. Такая мать, да еще человек, которого она любила больше всего в жизни, не ее отец.
— Об этом она все равно узнала бы рано или поздно, Мэгги. Но меня сейчас беспокоит, что Лорна узнала это таким образом. Вот что действительно прискорбно.
— Что вы собираетесь делать?
— Не знаю.
— Вы скажете ему?
— Нет пока. Пусть спокойно принимает пациентов. Ждать не так долго, а к тому времени, может, она и вернется. Возможно, Лорна решила просто прогуляться, но что-то заставляет меня сильно в этом сомневаться.
Они едва обменялись парой слов, пока сидели на кухне, дожидаясь, когда освободится Пол. В половине седьмого вдруг послышался шум заводившейся во дворе машины. Мэгги бросилась к окну, и в сгустившихся сумерках она увидела, как автомобиль Пола, помигав фарами, медленно сдвинулся с места.
— Что же нам теперь делать? — Мэгги озадаченно развела руками.
— Я пойду и узнаю у Элси адрес пациента, к которому он сейчас поехал.
— Но у него нет сегодня вызовов, — удивилась Элси. — Он успел обойти всех сегодня в обед.
— В таком случае куда же он поехал? Ты знаешь, Элси? — спросила Дженни.
— Не понимаю. Обычно он всегда сообщает мне, куда пойдет после приема. Приносит карточки больных и прощается со мной. Но сегодня доктор почти сразу выбежал из кабинета, как только ушел последний пациент, и даже не подошел ко мне… А разве что-то случилось, Дженни?
— О! — воскликнула Дженни. — Сегодня в этом доме одни неприятности. — Не было никакого смысла дурачить Элси.
Дженни отвернулась. Похоже, она догадалась, куда Пол так спешил. На Муар-Лейн.
2
Бунгало едва вырисовывалось на фоне темного неба. Входная дверь оказалась заперта. Ключа не было ни на полке под консервной банкой, ни на гвозде под навесом. Айви все-таки сделала то, о чем написала в письме. Он знал, что она выполнит свое обещание, но надеялся, что все же не успеет этого сделать. Айви теперь, наверное, уже далеко, за десятки миль от Уитли. Доктор понимал, почему она так поступила. Она хотела избавить его от проблем, потому что ее чувство к нему было глубоким и искренним. Мысль о том, что он больше никогда не увидит ее, показалась ему просто невозможной, невыносимой. Что никогда больше она не обнимет его и он не ощутит тепло ее рук, не почувствует, как ее тело отзывается на его ласки. Не испытает минуты блаженного забытья, состояния крайнего счастья и покоя. Но все было кончено.
Получив сегодня с утра письмо от Бересфорда, он сначала озадачился. Но вскоре удивление прошло. Загадка разрешилась сама собой. Его вдруг осенило — Бересфорд это то самое тайное оружие Бет, которым она ему угрожала во время ссоры. Обращаясь к помощи этого человека, жена собиралась использовать его авторитет и могущество, чтобы лишить Пола медицинской практики, разрушить карьеру и отобрать у него дом. Бет мечтала видеть его разорившимся и нищим, В этот момент душевного опустошения он почувствовал, что вся его жизнь лишилась смысла.
Он надавил на газ и свернул на главное шоссе. Пол с удовольствием бросил бы все и отправился с Айви. Но она ждала от него совсем другого. Он должен бороться и бороться, чтобы получить ту должность в госпитале, которую стремился заслужить вот уже много лет. И, поступив так благородно, она дала ему шанс. Да, она пожертвовала собой ради него. Это несомненно. И он будет бороться. Если судьбе угодно раздавить его, что ж, значит, другого он не достоин. Но сначала он все же попытается выплыть.
Миссис Бересфорд открыла дверь. Весь ее облик сразу навевал скуку, мысли о святости и высоких моральных устремлениях, за которыми на самом деле прятались ханжеское отношение к жизни и душевная глухота. Бересфорды были известны своей религиозностью, выражавшейся по большей части в посещении церкви по выходным и праздникам, участии в благотворительных акциях и осуждении любых отклонений от их личного понимания морали, нравственности и стереотипа поведения в обществе. Продолжая все так же сладко улыбаться, миссис Бересфорд пригласила Пола в кабинет мужа со словами: «Джордж, к тебе доктор Хиггинс».
Атмосфера в комнате была просто удушающей. Похоже, кабинет не проветривали в течение нескольких лет. Так же, как и мозги этого парня, подумал гость.
Доктор Бересфорд сидел за дорогим бюро красного дерева, заваленным кипами бумаг, журналов и книг. Хозяин не встал с места, не подал руки вошедшему и даже не поднял головы. Присутствие гостя в своем святилище Бересфорд обозначил лишь коротким: «Добрый вечер».
— Добрый вечер, — вежливо отозвался Пол.
Ни гость, ни хозяин не назвали друг друга по именам — это выглядело как объявление войны. Но война эта была объявлена уже очень давно. Она тянулась с того времени, когда еще их отцы, молодые и амбициозные врачи, боролись за разделение сфер влияния в Фелбурне.
Доктор Бересфорд указал рукой на стул у двери.
— Благодарю, вы очень любезны, — стараясь казаться беззаботным, проговорил Пол.
— Вы получили мое письмо? — Бересфорд стал нервно постукивать пальцами по подлокотникам кресла. Именно такие позы принимали актеры на сцене, если им доводилось играть доктора.
— Я здесь, как вы видите. — Невозможно было придерживаться легкого тона.
— Я пригласил вас, доктор, искренне надеясь, что смогу протянуть вам руку помощи. Полагаю, нам обоим необходим этот разговор. Так не отталкивайте же от себя того, кто стремится действовать во благо вам, мой дорогой друг.
«Да уж, кто бы сомневался в столь дружеском участии», — хмыкнул про себя Пол.
— Это очень деликатное дело, и я всегда считал что главное качество человека, решившего посвятить себя нашей профессии, — честность. И те, кто ведет себя неосмотрительно и не умеет контролировать свои чувства и желания, кидают тень на столь благородное занятие…
