один точно такой же: черный, матовый, с узкими дорожками по бокам. Это был образец графита.
«Если это в самом деле графит, – подумала Настя, – значит, здесь и алмазы можно поискать». Способ проверить свою догадку она нашла лишь один. «Заодно возьму образец», – Настя посмотрела на пояс: там, на карабине, висела пара контейнеров – остались после вчерашнего выхода. Из инструментов – только геологический молоток. «Должно хватить». Настя оглянулась на спящую «Осу». Ребята, наверное, еще не встали. Иначе давно подняли бы шум и, не досчитавшись в переходном отсеке одного скафандра, стали бы вызывать ее по радиосвязи.
«Ну уж нет», – Настя покачала головой и решительно шагнула вперед.
Ступени оказались невысокими. Спускаться было несложно. Даже в скафандре Настя чувствовала себя уверенно. Она спокойно шла вниз, шаг за шагом приближаясь к черневшему впереди сколу. Пары ударов оказалось достаточно, чтобы получить образец. Настя присела, положила молоток и аккуратно собрала мелкие камешки в контейнер. Сомнений в том, что это графит, почти не осталось. Но, увы, никаких алмазов поблизости видно не было.
Стала подниматься наверх. На второй ступени вспомнила про оставленный инструмент. Обернулась: лежит. Снова спустилась, подняла, спокойно развернулась и пошла по уже знакомым ступеням… Левая нога соскользнула. Настя упала. Инстинктивно сжала рукоять молотка. Выбросила вперед. Зацепиться не удалось. Она стремительно уезжала вниз. Молоток царапал песчаный желоб, оставляя узкий, ощетиненный след.
«Сорвалась…»
Настя считала секунды. Три… Пять… Семь…
Наткнулась на что-то твердое, слетела с желоба. Упала на бок. Больно не было, словно приземлилась на мягкий газон: скафандр принял удар на себя.
«Проверить внутреннее давление. В норме. Разгерметизации нет».
Настя медленно поднялась на колени, осмотрелась. После залитой восходящим солнцем долины здесь было совсем темно. Вспомнила про светофильтр. Подняла. Еще раз осмотрелась по сторонам. Узкая расщелина уходила далеко вперед. Настя включила фонарь. Взглянула наверх: ярко освещенный край обрыва, черное небо. Больше ничего.
«Нужно выбираться, пока не проснулись остальные. А то найдут меня здесь и точно переквалифицируют мелкую шалость в крупное хулиганство».
Настя встала на ноги. Вспомнила про молоток. При ударе о землю она обронила его. Инструмент отлетел в сторону. Пошарила взглядом: молоток лежал сзади, в двух шагах от нее. Настя наклонилась, чтобы поднять, и на глаза ей попался кусок породы, видно, случайно выбитый из твердой поверхности ее же молотком. На свежем сколе в свете фонаря слабыми бликами поигрывало несколько желтоватых камешков почти идеальной кубической формы, вросших в серый меркурианский грунт.
«Вот это удача!»
Настя ни разу не видела неограненные алмазы, но почему-то была уверена, что выглядеть они должны именно так. Она взяла образец, положила в отдельный контейнер. Повернулась лицом к стене. Желоб, по которому она скатилась вниз, был довольно широкий. По нему, наверное, можно было бы и подняться. Вот только начинался он высоко…
Глава 22
Марафонский забег
Мишка заполнил бортовой журнал и подошел к командиру, узнать, не пришли ли с «Осы» новые координаты.
– Еще нет, но ребята скоро будут на связи. Пока могу показать тебе кое-что интересное, – Юра вывел на экран красивое фото: золотистое полукруглое облако с коротким слабо светящимся хвостом.
– Ух ты! Это комета? Мы увидим ее?
– Это Меркурий, – ответил Юра. – Совсем свежий снимок. Сделан четверть часа назад.
– Да ладно! – Мишка уставился на командира. Сейчас они отдалялись от Меркурия, и через иллюминаторы на посту управления планету видно не было, но Мишка тысячи раз рассматривал ее раньше и точно знал: никакого хвоста у нее нет! И на эту картинку она совсем не похожа.
– Меркурий очень близко к Солнцу, – пояснил Юра. – Давление солнечного света и солнечный ветер здесь так велики, что они выталкивают атомы из его атмосферы. Атомы улетают в космос, образуя такой вот хвост. Ключом для его обнаружения является натрий. В хвосте Меркурия много элементов, но натрий очень хорошо рассеивает желтый свет. Если взять специальный фильтр, настроенный на его свечение, хвост Меркурия можно сфотографировать даже с Земли.
– Правда? – Мишке верилось в это с большим трудом.
Юра поискал немного и вывел на экран бортового компьютера другое фото: хвостатая точка на красном закатном небе, висящая низко над горизонтом.
– А почему здесь хвост такой длинный, а на нашем снимке короткий?
– Его длина уменьшается по мере отдаления от Солнца и увеличивается по мере приближения к нему. Снимок с Земли сделан, когда Меркурий был вблизи перигелия своей орбиты. А сейчас он едва преодолел афелий.
– А, я знаю, – заулыбался Мишка, – перигелий – это ближайшая к Солнцу точка орбиты, а афелий – самая далекая от него.
– Говорит «Оса». «Альфа Ориона», ответьте!
Общеобразовательную беседу пришлось прервать. Юра коротко кивнул в подтверждение Мишкиных слов и включил микрофон:
– Говорит «Альфа Ориона». «Оса», слышу вас хорошо. Как обстановка?
Из радиоприемника донеслось несвязное бормотание, дополняемое шумом помех.
– «Оса», повторите. Вас не слышно.
Мишке показалось, что Эдик отключил микрофон. Но через минуту «Оса» ответила привычным «Приборы работают в штатном режиме. Показатели жизнеобеспечения в норме». Эдик передал текущие координаты.
Мишка пошел к карте. В радиоприемнике снова послышалась какая-то возня.
– Ребята, у вас все в порядке? – насторожился Юра.
– Все хорошо, – поспешно ответил Никита. – Готовимся к выходу.
– Кто будет выходить?
– Я и Дима.
– А Настя?
– И Настя тоже.
– Эдик, ты снова остаешься?
– Он пошел за кофе.
«Куда это он пошел?» – с улыбкой подумал Мишка. Фраза «пошел за кофе» лично у него твердо ассоциировалась с отцом, который едва ли не каждый выходной начинал с короткой вылазки в булочную за углом.
– Мы тоже пойдем, – продолжил Никита. – После обеда Эдик хочет сниматься с якоря, так что нужно поторопиться.
Юра отключил микрофон и о чем-то задумался. К разговору о хвостатом Меркурии возвращаться он явно не планировал.
– Ну я пошел, – Мишка разочарованно вздохнул и направился в мастерскую.
* * *
– Ее скафандра нет, – пробормотал Эдик, вернувшись из переходного отсека.
– Конечно нет, – нахмурился Дима. – Что ж я, по-твоему, слона-то и не заметил?
– Нужно было рассказать Юре.
– Что рассказать? – фыркнул Никита. – Мы даже не знаем, где она.
– Точно не на корабле. Этого достаточно.
– Нет, Эдик, – Дима покачал головой. – Никита прав. Если она ушла одна…
– Если? – Никита прыснул. – По-твоему, есть сомнения?
– Я имею в виду, если она сделала это без явной на то причины, Юра наверняка отстранит ее и вряд ли позволит участвовать в будущих миссиях.
– А одна такая несчастная у нас уже есть.
Эдику не понравилось, в каком тоне Никита говорил про Аню, но в остальном парни были
