зли меня, оборванец!
— Ты как со мной гутаришь, собака!.. Да я тебя!.. — договорить возмущённый Гисли, явно осмелевший при своих, не смог, ибо Ратибор взял его правой рукой за загривок да смачно приложил харей о его же кружку, мигом разлетевшуюся от такой плюхи вдребезги. Сам незадачливый боец спустя пару секунд грузно шлёпнулся на пол. Лицо его было всё в крови. Сознание же покинуло пустую головушку разошедшегося забияки практически мгновенно.
— Мне кажется, или этот рыжий кабан нас не уважает? — в наступившей звенящей тишине зычно прокатился по двору скрипучий бас Кубальда. Широкоплечий викинг обращался в первую очередь к своим братьям, но сделал это нарочито громко, дабы за столами напротив его также хорошо услышали.
Всеобщая гульба быстро заглохла; померещилось, что во всём тереме воцарилось мёртвое безмолвие. Но вот многочисленные слуги, а также купцы, писари да остальные придворные, что ещё находились за столами, споро ломанулись наружу, вон из внутреннего дворика. Две ватаги русичей и варягов откровенно враждебно уставились друг на друга.
— Да тебе не кажется, криволап надменный! Ты совершенно прав! Причём не уважаю ни капли, я бы добавил! Ну ни на писюльку детскую, то есть нисколечко! — раздался в ответ громогласный рык Ратибора. — Ни на вершок!..
— Любопытно было бы послушать, почему… — вкрадчиво произнёс Кубальд. Орава викингов гневно загудела и вся заёрзала в нетерпении, готовая в любой момент в пятьдесят носов броситься на два десятка русичей. Всем стало понятно, что рубки не избежать. Дружинники Святослава отставили в сторону кубки да плошки и принялись неторопливо, степенно закатывать рукава, как будто им сейчас не тяжёлый кулачный бой предстоял с более чем вдвое превосходящим противником, а лёгкая прогулка за опятами.
— Да потому, — Ратибор не без удовольствия гаркнул «правой руке» Чернобрового в ответ, — что вы же самые настоящие разбойники, то есть погань позорная, которая губит простой народ почём зря, грабя, убивая и насилуя при этом!
— Мы воины, чтоб ты знал!.. — зенки Кубальда зловеще сверкнули. — Слава о нас гремит по всему побережью Западных земель!.. О наших удали, отваге и доблести саги слагают!..
— Какие вы воины⁈ — рассмеялся язвительно Ратибор. — Схлестнуться с обычными жителями, вооружёнными лишь вилами и мотыгами, да шустро драпать, коли в ответочку затрещина прилетела добрая, вот это вы мастаки, согласен, этого не отнять!.. Но много ли в этом отваги и удали, а⁈ Что вы там калякаете сами о себе, в своих же сказаниях? Как геройски селения мирные разоряете да честной люд в полон уводите, работорговцам опосля на хмель да злато разменивая? А ежели сдачи получаете, так только подошвы сапог видать, что спешно прочь сигают! О такой доблести баллады вы там у себя, в своей заднице мира, не слагаете, а⁈ — рыжеволосый гигант презрительно хмыкнул. — А гремит, похоже, только в твоём пустом котелке, когда по нему знатная зуботычина рикошетит!..
— Встань и повтори, рыжая псина, что ты там сейчас проблеял?!. — Кубальд резво вскочил и вышел вперёд, на пятачок по центру дворика. Физиономия его налилась пурпурным цветом по самые уши. Сказать, что варяг пребывал в бешенстве, значит не сказать ничего. Видно, давненько никто так не позволял себе разговаривать с плечистым крепышом. Если вообще хоть раз в жизни кто-либо осмеливался вещать нечто подобное в моську лучшему воину из ватаги Чернобрового.
— Ты чего, шакал свиномордый, оглох, что ль? Аль в одну ракушку влетело, а через дымоход со свистом вылетело? — Ратибор с готовностью поднялся, звонко хрустнув костяшками пальцев. — Чего тебе там повторить надобно? Что ты дерьмо? Записывай, дубина синерожая, а то опять запамятуешь…
— Н-н-а-а-а, тварь!.. — Кубальд молниеносно сгрёб с ближайшего стола кубок с вином и плеснул прямо в лицо не ожидавшему такой подлости молодому богатырю, после чего в лютой ярости стремительно бросился на Ратибора. Мощный варяг слегка пригнулся и с разбегу влетел левым плечом чуть замешкавшемуся непобедимому великану в область паха, далее крепко обхватил могучего русича чуть ниже филейной части, не без труда поднял его в воздух да понёсся со своей тяжёлой ношей напрямки, в конце концов, со всего маху впечатав «рыжего медведя» хребтиной в массивный стол с восточной стороны двора, из-за которого Ратибор минутой ранее и поднялся. Перед этим Кубальд умудрился даже слегка подпрыгнуть, опустившись вдобавок всем своим весом сверху. Удар вышел страшной силы. Дубовый стол не выдержал и переломился пополам, аки соломинка. С грохотом скатились вниз, на Ратибора с Кубальдом кувшины, блюда с разнообразными яствами да кубки. Варяг не спеша начал подниматься, уверенный в том, что поединок закончен. Невдомёк ему было, что всё только начиналось…
— Собрался куда?.. — правая длань рыжебородого витязя стремглав взлетела вверх, сграбастала северного воителя за глотку и резко притянула вниз, при этом споро всаживая навстречу страшный удар головой в лицо норманну. Викинг отлетел назад, как тряпичная кукла, распластавшись плашмя по центру двора. Но вот, всем на удивление, он медленно встал; из разбитой в хлам левой брови обильно хлестала кровь. Поднялся и Ратибор; быстро стянув с себя уделанную вином да медовухой рубаху, по пояс голый исполин внушал ужас и уважение любому, кто сейчас во все глаза разглядывал здоровенного руса. Могучие мускулы огромными буграми перекатывались под опалённой солнцем кожей молодого богатыря. Многочисленные шрамы, старые и относительно новые только украшали величавую стать не на шутку рассвирепевшего воина. Сила и мощь изготовившегося к драке, довольно оскалившегося «рыжего медведя» были просто невероятны; это ощущали все присутствующие буквально копчиком.
— Ну чего, козлёнок северный, продолжим обнимашки? — с надеждой бросил Ратибор в окровавленную харю Кубальда, пытающегося вытереть залитый кровью левый глаз.
— Обязательно! — варяг опять потянулся к соседнему столику, на этот раз за жбаном с медовухой. Схватив кувшин, широкоплечий северянин тут же швырнул его в лицо дюжему русичу, опосля мгновенно кинувшись на него и попытавшись повторить тот же самый приём с подъёмом оппонента, что использовал чуть ранее. Но в этот раз Ратибор не позволил обвести себя вокруг пальца: небрежным взмахом длани разбив летящий ему в физиономию сосуд с хмелем, рыжеволосый ратник всадил могучий крюк навстречу несущемуся на него противнику. Каково же было удивление мирградского витязя, когда его пудовый кулак прорезал пустоту; Кубальд и правда оказался опытным бойцом; не счесть, из скольких портовых драк он вышел победителем. Животным чутьём почувствовав выброшенный навстречу чудовищной силы апперкот, северянин успел отклонить голову, и
