вам понравится? — сказал Максим, проходя вперёд и ставя пакеты на стол.
— Здравствуйте! Мы с вами не познакомились в прошлый раз. Меня зовут Таня, — представилась я.
Максим подошёл ко мне и стал представлять своих родителей.
— Танюш, познакомься, это мой отец — Владислав Игоревич, а это моя мама — Раиса Романовна. Ты с ней уже знакома.
Раиса Романовна подошла ко мне и обняла за плечи.
— Я даже не поблагодарила вас за чудесное спасение. Спасибо! Я в долгу перед вами, — со слезами на глазах, сказала она.
— Вот и поговорите, — сказал Максим. — Чего все стоим? Проходим.
— Но где ты ее нашел? — спросила его мама,
— Давайте все расспросы оставим на потом? Я ужасно голодный, — ответил Максим и посмотрел на меня.
Я поняла, что, скорее всего, они ничего об аварии не знают. И он хотел обойти эту тему.
— Раечка, давай сначала накормим детей? — сказал Владислав Игоревич. — Проходите, Таня, раздевайтесь. Я очень рад с вами познакомиться! Этот шельмец ничего нам о вас не сказал. Обещал сюрприз и сделал.
— Конечно, конечно, — засуетилась женщина. — У нас все готово. Галина, пойдём накрывать на стол.
— Давайте я помогу вам? — предложила я.
Они проводили меня в просторную столовую, которая была выполнена в белых тонах. Множество белых шкафчиков были украшены резными орнаментами. На белой мраморной столешнице стояли кастрюльки, от которых исходил аппетитный аромат. Посредине стоял длинный белоснежный стол, на котором стояли приборы.
— Сегодня у нас на ужин рыбная солянка, заливное из щуки и салат из свежей зелени. А на десерт Галина приготовила торт. Надеюсь, вам понравится. У вас нет аллергии на рыбу? — спросила меня мама Максима.
— Нет, — ответила я.
Я подумала, что Максим сказал им о моем предпочтении в еде, но Галя развеяла мои мысли.
— Пока мама болела, врач разработал ей диету. И мы пока боимся ее менять. Ещё до конца не осознали, что произошло.
Я подошла к женщине и, взяв её руку, спросила:
— Можно?
Она непонимающе на меня посмотрела, но кивнула, в знак своего согласия.
Просканировав ее состояние, ничего страшного я не обнаружила. Организм еще был слаб, но сердце работало хорошо. Заметив небольшие отклонения, направила свою энергию для их устранения.
— Вы снова меня лечите? Я чувствую тепло и легкость, — сказала Раиса Романовна.
Убрав руки, и улыбнувшись ей, я ответила:
— У вас все хорошо. Ваше сердце работает, как у молодой девушки. И можно кушать все, что хотите. Но, я бы порекомендовала вам есть больше фруктов и морепродуктов. В вашем возрасте тяжелая пища плохо усваивается. Но это только рекомендации. Противопоказаний нет.
Галя стояла с раскрытым ртом.
— А меня можешь посмотреть? — протянув руку, спросила она.
Я даже засмеялась, но её руку взяла.
Мне показалось странным такое желание молодой, здоровой девушки. Но просканировав её тело, поняла, почему ей это захотелось. Перестав улыбаться, я серьезно посмотрела ей в глаза. Галя поняла, что теперь я знаю её тайну. И испуганно вырвала свою руку, жалея о своём минутном порыве.
— Что там? — встревожено спросила её мама.
По лицу своей дочери она поняла, что что-то не так. Галя умоляюще на меня смотрела, прося молчать.
— Таня, скажи, что с ней? — переспросила Раиса Романовна.
Я, взяв себя в руки, улыбнувшись, ответила:
— Ваша дочь абсолютно здорова. В её возрасте еще рано обрастать болезнями. Вам не о чем волноваться.
Женщина подозрительно на нас посмотрела, но больше ничего не сказала, и стала накрывать на стол, выставляя блюда с едой.
Галя с благодарностью на меня посмотрела. Я не выдала её тайны. Но мне стало страшно. Да, сейчас она здорова, но я смогла увидеть старые раны, и не представляла, кто мог их оставить на теле совсем молодой девушки.
— Так. Что тут вас? — спросил Владислав Игоревич, входя вместе с сыном на кухню.
— Мммм…… Как вкусно пахнет! Я очень голоден! — сказал Максим.
Мы стали рассаживаться за стол. Максим пододвинул мне стул, а сам сел рядом.
Оказывается, я тоже ужасно проголодалась, и с большим аппетитом ела рыбную солянку. Она была очень наваристая, а главное — горячая. За ужином я постоянно ловила на себе задумчивый взгляд Галины. Казалось, девушка была удивлена моей способности — видеть. Она смотрела на меня, словно я была не человеком, а как тут говорят: инопланетянином.
Меня тоже удивила ее реакция. Если она не хотела, чтобы я знала её тайну, то зачем она сама дала себя осмотреть. Или не верила мне и решила поиграть?
Ужин проходил в довольно приятной обстановке. Максим постоянно за мной ухаживал, и мне была приятна его забота.
— Танюша, а как вы познакомились? — вдруг спросил меня отец Максима.
Я не успела ничего ответить, как Максим опередил меня, сказав:
— В больнице, где лежала мама.
Владислав Игоревич удивленно на нас посмотрел.
— Как? В тот день, когда она вылечила Раечку?
— Нет, пап. Мы познакомились раньше, но в той же больнице, — пояснил Максим.
— А что ты там делал? — вступила в разговор мама.
Я видела, как нелегко Максиму обходить опасные вопросы. Он старался не лгать, но всей правды не говорил. Его родители ничего не знали об аварии, и он старательно обходил стороной эту тему.
— Навещал одного знакомого, — объяснял он.
— Что с ним?
— Кто это?
Одновременно задали вопросы родители.
Максим терпеливо ответил:
— Он попал в аварию, но уже поправился. Вы его не знаете.
— Галин, а ты когда собираешься выходить на работу? — спросил он, переводя тему.
— Жанна спрашивала, когда ты, наконец, решишь зайти к ней. Она держит для тебя место по твоей специальности, — спросил Максим сестру. — Ей нужны свежие идеи. И, в конце концов — это наш семейный бизнес.
Галя, сморщив носик, с укором на него посмотрела.
— Ну, хотя бы праздники закончатся. Дай немного отдохнуть. Я только учебу закончила.
— Максим, не торопи девочку. Пусть отдыхает. Успеет еще наработаться, — заступилась за неё мама.
— Хорошо, хорошо. Только потом не говорите мне, что я вас не предупреждал, когда она окончательно сядет вам на шею, — согласился Максим.
Я все это время сидела, не вступая в разговор. Галя показала брату язык и вышла из-за стола.
— Я, между прочим, для любимого брата торт испекла, — сказала она, глядя на него.
Максим закатил глаза.
— Извини, Танюш. Это наши обычные пререкания. А так, мы дружная, любящая семья. Правда, Галь?
— Правда. Правда. Иногда он своей заботой меня просто достает, — сказала она, неся в руках торт.
— Вот! — с гордостью сказала она, поставив торт в центр стола.
Раиса Романовна уже ставила чашки с чаем на
