стол.
— Ну, нарезай свой шедевр, — ерничал Максим.
Торт и правда оказался очень вкусным. Внутри он был из воздушного бисквита, с ягодным сиропом и свежими ягодами с взбитыми сливками. Он просто таял во рту.
— Ну как? — довольно спросила меня Галя.
— Очень вкусно! — подтвердила я, отправляя ложку в рот.
— Вот и я говорю, что печь торты — мое призвание! А они меня в институт на четыре года сослали. Зачем? — пожаловалась мне девушка.
— Это не серьезно! — сказал отец.
— Вот увидите! Я стану выдающимся кондитером. И в следующем году пройду специальные курсы.
— Мечтай! — смеялся Максим.
— Дочка, это только увлечение и оно пройдет. А профессия должна быть, — сказала ей мама.
Галя, устав спорить, закатила глаза. Но я видела, что она совсем не злится.
— Танюша, а чем вы занимаетесь? — неожиданно спросил меня Владислав Игоревич.
Ничего плохого в том, что продаю цветы, я не видела. Поэтому честно ответила:
— Я работаю флористом, в магазине моей давней подруги.
— А сколько вам лет? Мне кажется, вам ещё не поздно освоить другую профессию? Или вы, как моя дочь, считаете это своим призванием? — продолжил он.
— Мне тридцать лет. У меня есть профессия. По образованию я бухгалтер. И несколько лет проработала помощником главного бухгалтера в одной крупной компании. Но, по личным обстоятельствам, в прошлом году мне пришлось уволиться. И теперь я работаю флористом. А собирать букеты мне нравится.
Я рассказала ему то, что слышала о своём прошлом от Марины.
— А по своей специальности работать не хотите? В наше время грамотного бухгалтера не найти. Можем устроить вас в нашу фирму. Думаю, Жанне нужен грамотный помощник.
— К сожалению, в виду своего здоровья, я не могу принять ваше предложение, — честно ответила я ему.
— А что с вами? — заволновалась Раиса Романовна.
Максим сидел и не вмешивался в наш разговор, поэтому я продолжила:
— Я ничего не помню из прошлой жизни. У меня полная амнезия.
За столом воцарилось молчание.
— Извините нас. Мы не знали, — извинилась мама Максима.
— Ничего страшного в ваших вопросах нет, — успокоила я ее.
— А ваше умение лечить было всегда? — снова спросила меня она.
— Нет. Не думаю. Мои подруги ничего такого обо мне не рассказывали.
— Ваши родители, наверное, ужасно переживают за вас? — спросила Раиса Романовна.
— Они умерли несколько лет назад. И я их не помню.
— Бедная девочка, — воскликнула она. — Как же ты справляешься одна?
Я, улыбнувшись, ответила:
— У меня очень заботливые подруги. Они все это время меня поддерживали и помогли встать на ноги.
— А как это произошло? — спросила вдруг Галя.
Я посмотрела на Максима, но тот по-прежнему молчал.
— Меня сбила машина, и я целый месяц находилась в коме, — просто сказала я.
На самом деле мне не тяжело было об этом говорить. Я этого не помнила. Это произошло не со мной.
— Какой ужас! — воскликнула она.
— Я всегда говорю Максиму, что бы ездил осторожно. Так много лихачей на дороге. Нужно быть крайне осторожным, — сказала Раиса Романовна.
Максим сидел с каменным лицом. Мне стало неудобно, что они затронули эту тему. Но он сам дал мне рассказать правду. Правда, не всю.
— Извините нас, Танечка. Мы совсем на вас насели со своими вопросами. После вашей помощи ещё и устроили допрос, — сказал Владислав Игоревич. — Мы вам очень благодарны за оказанную помощь. И не знаю, как вас отблагодарить.
— Что вы! Мне совсем ничего не нужно. Я сделала это по велению сердца. Не могла пройти мимо человека, нуждающегося в моей помощи.
— В любом случае, мы всегда рады видеть вас в нашем доме, — продолжил он.
Я, посмотрев на часы, стала собираться домой.
— Уже поздно, — сказала я. — Мне пора.
Максим встал и помог мне одеться.
— Приезжайте к нам! Мы всегда вам рады! — сказала Раиса Романовна, провожая нас.
— И простите нас ещё раз, Танечка.
Мы вышли на холодный морозный воздух, и пошли к машине. Я видела, как у окна стояла Галя, провожая нас задумчивым взглядом.
Сев в холодную машину, Максим завёл мотор, и включил обогрев. По салону стал расходиться тёплый воздух.
— Прости! — тихо сказал он.
Я посмотрела на него. Он сидел, и устало смотрел в окно.
— Я чуть не убил тебя!
— Ты не специально. Не надо извиняться, — сказала я, погладив его руку.
Он сжимал руль так сильно, что костяшки его пальцев побелели.
Как только я прикоснулась к ним — вздрогнул. Тут же схватил мою руку и, прижав к своим губам, поцеловал. От неожиданности я замерла, а затем, мягко убрав руку, сказала:
— На всё воля Божья! Видно судьбою так было предначертано. Иначе, мы бы не встретились.
Он странно на меня посмотрел.
— Я, наверное, эгоист, но рад нашей встрече.
Затем, повернулся к дороге, и мы поехали.
Всю дорогу мы слушали тихую музыку, которую Максим включил. Начиналась вьюга, и он внимательно смотрел на дорогу. Ехали мы медленно. И приехали почти в полночь. Максим проводил меня до квартиры.
— Уже поздно, — констатировал он, глядя на мои губы.
Вспомнив его поцелуй, я невольно их облизнула. Он сразу набросился на них. Сначала мягко целуя, будто пробуя на вкус, а затем с жадностью углубив поцелуй. Мои ноги подкосились, и я буквально повисла на его руках.
Максим, будто опомнившись, остановился, тяжело дыша, прислонившись ко мне лбом.
— Спокойной ночи, Танюш! — прошептал он мне хрипло.
— Спокойной ночи! — повторила я.
Он резко отошел. А я непослушными пальцами открыла дверь и, войдя, прислонилась к ней спиной. Мое сердце бешено колотилось в груди.
Глава 9. Сборы. Жанна
Максим
— Максим, мне нужен номер Тани! — заявила моя сестра с самого утра.
— Галя, ты на часы смотрела? — проворчал я, отвечая на ее телефонный звонок.
Посмотрев на будильник, который ещё даже не звонил, удостоверился, что еще рано. Часы показывали половину седьмого. Блин! Я спал всего пять часов. Сначала проводил Таню, потом вернулся и долго не мог заснуть, думая о нас. О ситуации, что сложилась. Что скажет Таня, если узнаёт о моем обмане?
— Да, смотрела. И решила разбудить тебя раньше, чтоб не проспал, — заявила эта заноза.
— Зачем тебе? — спросил я, совершенно не понимая, зачем ей номер Тани.
— Максим, мне очень надо! Вдруг маме станет плохо? И вообще, я решила подружиться с твоей девушкой. Или вы не вместе? Только не ври. Я видела, как ты целовал ей руку в машине. Так романтично! Как в старом кино, — трещала она в трубку, от чего мой мозг начал закипать.
— Галь, у тебя совесть есть? Ты
