если бы ты рассказала, что произошло, когда ты и другие Неиспытанные принесли клятвы. Это дало бы нам отправную точку.
— Да ну? — настороженно спросила я. — И какова цель вашего расследования?
— Андерхилл надо вернуть. Ты ведь знаешь слухи о том, что может с нами случиться без Андерхилла.
С этими словами он протянул пакет с едой.
Я не притронулась к подношению. Взгляд Гиацинты метался между нами, одна ее рука скользнула к груди.
— Я думала, члены королевской семьи распускают эти слухи просто для того, чтобы держать нас в узде, — сказала Цинт, и я уловила в ее голосе страх и боль. Она взяла у Фаолана пакет с завтраком и прошла мимо кровати на крошечную кухоньку.
— Ты намекаешь на то, что фейри действительно сходят с ума без Андерхилла? — спросила я.
Он пожал плечами, и я не смогла удержаться от беглого взгляда на его облегающую черную кожаную форму, украшенную над сердцем идеальным красным полумесяцем — знаком Неблагого двора.
— Было бы глупо отвергать такую возможность.
Я поджала губы, потом сказала, словно размышляя вслух:
— Что, если Андерхилл медленно разрушался в течение многих лет или даже десятилетий? Возможно, фейри сходили с ума дольше, чем кто-либо предполагал.
Это объяснило бы случай с родителями Гиацинты. Они стали вести себя не так, как могли вести те родители, которых она помнила.
Между мной и Фаоланом повисла оглушительная тишина. Когда он снова посмотрел вниз, я вздрогнула, но отказалась отступать.
— Я уверена, тебя где-то ждут. Спасибо за завтрак и извини за… Ну, за то, что случилось ночью.
«Богиня, помоги — хоть бы я не поцеловала его в другой глаз».
— О чем именно ты сожалеешь? Ты сделала что-то, чего не должна была делать?
Я не поняла — спрашивает он о минувшей ночи или о чем-то другом. Например, о моей роли в гибели Андерхилла. Я ведь не напилась настолько, чтобы проболтаться об этом, верно?
Я заставила себя не двигаться, не вздрагивать и даже не сглатывать.
— Быть в стельку пьяной — такую роскошь немногие из нас могут себе позволить, Сиротка. Несмотря на клятву, которую ты дала, в конечном итоге ты выбрала изгнание, — тихо, угрожающе сказал он. — Это делает тебя… непредсказуемой.
Будучи потомком Луга, героя Благих, Фаолан, ко всеобщему удивлению распределенный в Неблагой двор, вероятно, искренне мне завидовал. Он-то всегда и везде придерживался и будет придерживаться высоких стандартов.
Вспыхнув, я взяла свой рюкзак — неловко, чтобы оголить как можно меньше задницы. Я уже стояла одной ногой в ванной комнате, когда он снова заговорил:
— Оденься, Сиротка. Я буду здесь, когда ты выйдешь, и ты сможешь рассказать, почему ты часто оказываешься у входа в Андерхилл. — Он понизил голос. — Я уверен, у тебя есть на то веская причина.
— Черт, — пробормотала я.
Он упомянул, что участвует в расследовании, которое ведут Неблагие, но почему бы рядом не оказаться и Благим — по той же самой причине? Торопясь восстановить свое имя, я почему-то даже не задумалась о таком варианте. А теперь готова была побиться об заклад, что Благие тоже меня ищут.
Я натянула кожаные легинсы на меховой подкладке и свежую зеленую рубашку, затем вытащила плащ с капюшоном, чтобы надеть его потом.
Убирая оружие в ножны, я обдумывала, какой позиции держаться в разговоре с Фаоланом. Я не сомневалась, что у Гиацинты, несмотря на ее веселый нрав, вполне хватило ума, чтобы давать туманные ответы на все его расспросы.
Оставив волосы распущенными, чтобы они просохли, я вернулась в спальню.
— Ну? — Он опустился в кресло, которое раньше занимала Цинт.
Я села напротив и взяла у своей подруги рогалик, намазанный сливочным сыром.
Лицо Цинт раскраснелось, взгляд был рассеянным, отстраненным. Мое недавнее замечание явно заставило ее мысленно вернуться в прошлое, вспомнив родителей.
Те же мысли метались и в моей голове. Если судьба отца и мамы Цинт действительно изменилась из-за изменений в Андерхилле, я собиралась восстановить их честные имена.
— Я жду, Сиротка, — сказал Фаолан с легким нажимом.
Я откусила большой кусок рогалика и прожевала, заставляя красивого ублюдка ждать. Я думала, он разозлится, но с удивлением заметила крошечную искру веселья в темных глубинах его глаз. Непослушание возбудило его, не так ли? Интересно. Не то чтобы меня это волновало.
Я дернула плечом.
— Вообще-то, простая история. Я сама себя изгоняю.
Он откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. Черт, по-моему он видел мою ложь насквозь.
— В самом деле? В это трудно поверить.
— Я себя изгоняю, — повторила я.
Теперь Фаолан подался вперед и, уперев локти в колени, опустил руки.
— Зачем, Сиротка? Ты закончила тренировки, получив статус Элиты. Ты могла выбрать любую стезю. Кажется ужасно странным пускать все это по ветру. Разве что у тебя имелась другая причина для бегства?
Черт, черт, черт.
— Все казалось неправильным, — выпалила я. — Дом, который мне дали, казался неправильным. Выбранная мной область дальнейшей деятельности казалась неправильной. Пребывание рядом с Благими фейри высокого статуса казалось неправильным. Поэтому я ушла. Это тоже выбор, хоть мне его и не предлагали.
Вот это было правдой более чем наполовину.
Я откусила еще кусочек рогалика, чувствуя, что Фаолан не сводит с меня глаз. Читает меня. Пытается распутать клубок моих слов и отделить ложь от правды.
— Это может быть попыткой заново приспособиться к миру после тренировок в Андерхилле, насколько я понимаю, — сказал он наконец. — Но здесь? Ты хочешь жить в Треугольнике, где собрано самое худшее, что может предложить наш мир?
Я вскинула глаза.
— Не может быть, чтобы здесь было так плохо.
Впервые я увидела на его лице проблеск настоящего гнева.
— Здесь хуже, чем ты думаешь, Сиротка, — коротко ответил он.
Я прищурилась.
— Что ты имеешь в виду?
Фаолан продолжал присматриваться ко мне, и у меня возникло ощущение, что он обдумывает свои следующие слова. Покачав головой, он подался ближе.
— Здесь пропадают люди. И я говорю не об одном или двух. За десятилетия, по нашим источникам, пропало больше тридцати пяти тысяч. По человеческим сведениям — около шестнадцати тысяч. О здешних местах всегда ходили слухи как о своего рода Бермудском треугольнике, и раньше этого хватало, чтобы начальство в человеческом мире не било тревогу. Но в последние годы стало исчезать больше людей. Правительственные чиновники знают, что тут живут фейри-изгои, и теперь эти чиновники хотят получить объяснения от дворов. Ни у одного из дворов нет объяснений.
Черт, к нему действительно прислушивалась королева, раз он владел такой информацией.
Я тихо выругалась.
— Я не знала.
Так
