Богу! Это новенький ваш?
Я кивнул.
— Я звоню в полицию.
— Нет, мам. Мы подружились, — преувеличил я немного.
— Давай хоть к окулисту сходим.
— Не хочется.
Мама всплеснула руками:
— Арника же есть!
Она сбегала в комнату и всыпала мне в рот две гомеопатические горошины.
— Если завтра лучше не станет, пойдём ко врачу, — сказала она уже категорично.
Я попросил связаться с педиатром, она согласилась.
— А теперь уйди с глаз моих! — вдруг разозлилась она. — Видеть тебя не могу! Всю голову, видать, себе на этом дурацком футболе отшиб, раз решил драться с таким отморозком! Чем ты вообще думал? Вот чем?!
И я поспешил смыться.
Обидно было за глаз, но с другой стороны — можно считать, легко отделался.
Я всё думал, как написать Марусе о причинах моего отсутствия, чтоб она не запаниковала. Врать, что у меня ОРЗ, не хотелось. «Я в полном порядке, но на этой неделе не приду», — написал я наконец. Она прочла, но не ответила.
Глаз на следующий день уже приоткрылся, так что визит к окулисту отменили. Но заниматься одним глазом или читать мама мне запретила. И я позвал Даню после уроков покататься на самокатах. Мама была против, но я рассказал о его тяжёлой судьбе, и она согласилась. А Даня, как ни странно, приехал.
Сначала ехали молча. А потом я спросил:
— А ты каким бандитом планируешь стать? То есть на чём будешь специализироваться?
— Буду грабить богатеев, — не раздумывая, ответил Даня.
— И раздавать нищим? — усмехнулся я.
— Ещё чего! — на полном серьёзе возмутился Даня. — Дом построю, с бассейном, все дела.
— Богатеев трудно грабить, — сказал я как большой специалист. — Надо в охранных системах разбираться.
— Найду помощника.
— А ты-то зачем помощнику?
— Я охранников уложу.
— Так у охранников оружие.
— У меня тоже будет оружие.
Я хмыкнул.
— А в тюрьму сесть не боишься?
— Да не особо, — признался Даня. — Батя, правда, всё время твердит, что туда лучше не попадать, но я-то не такой слабак.
— А он там был?
Даня кивнул.
— И это правда, что они с директором…
Даня снова кивнул, и я чуть с самоката не свалился.
— Они вместе в армии служили, дружили, — вовремя уточнил он. — Вот Андрей Саныч меня и пристроил. Но вчера он мне сказал, что, если ничего не изменится, этот месяц станет последним.
— Я не понимаю: если ты не хочешь в интернат, чего тогда не попробуешь учиться?
— Я пробовал как-то — не вышло. Надо уже решиться и бросить идиотскую школу. А проще — если сами вышвырнут.
— Понятно. О, чуть не забыл, — я остановился. — Я принёс тебе лекарство от синяков.
— От синяков? — рассмеялся Даня прокуренным смехом. — У меня нет синяков.
— Мама сказала, что если у тебя были сотрясения мозга, то оно может убрать… хм… последствия.
— Ты рассказал маме?
— Не волнуйся, она никому не скажет, — заверил я.
— Какие-то подозрительные, — скривился Даня, глядя на горошинки.
— Гомеопатия.
— Чего?
— Попробуй. Возможно, даже в плане уроков поможет.
Даня, видимо, решил не трусить и высыпал в рот.
— Только не кури полчаса, — предупредил я.
И мы поехали дальше по набережной.
Я, как заправский психолог, не стал форсировать наше сближение: личных вопросов не задавал, обсуждали футбольные команды, трансферы. Я спросил, не подходила ли к нему Маруся, — нет, не подходила. Но ссадина-то на губе у него получилась заметная. Я поглядывал на неё с восторгом. Как всё-таки хорошо, что дотянулся. Оно того стоило!
Как мы с мамой и договорились, я позвал его к нам поужинать. Он, конечно, наотрез отказывался. Но я посулил хачапури, и он сломался. Съел столько, что нам досталось лишь по кусочку.
Потом я предложил поделать уроки (мама разрешила полчаса). Особых иллюзий я не питал, но он неожиданно согласился. Опять же я мудро начал с алгебры, в которой он кое-что смыслил. Да ещё притворился, что не понимаю, как решить задачку.
Это сценарий повторялся изо дня в день.
— А что с твоей мамой? — решился я на третий день. — Умерла?
— Нет. Она нас бросила. Мне было шесть лет. Сказала: «Больше не могу с вами, уродами, жить» и ушла. После этого отец крепко запил.
— А какая она была?
— Красивая.
— Ты её больше не видел?
— Один раз, на улице, год назад. Она стала какой-то чужой. Не такой, какой я запомнил.
— Не такой красивой? — уточнил я.
Даня не ответил, уголки его губ на мгновение опустились вниз, и он отвернулся.
«На сегодня достаточно», — решил я.
На ужин мы ели сырники. Мама опять не рассчитала, и мне досталась лишь парочка.
— Моя мама тоже готовит сырники, — сказал Даня.
Мама принесла книжку «Рецепты для начинающих» и протянула Дане.
— Вот. Может, пригодится. Здесь и сырники есть.
Даня с благодарностью взял.
— Ну как, книжку посмотрел? — поинтересовался я на следующий день.
— А то, полночи готовил, — в который раз удивил меня Даня.
— Ну и как?
— Еле соскрёб сырники со сковородки. Но бате понравились. Сказал, что надо потренироваться и можно идти в кулинарный колледж.
— Это идея! — поддержал я.
— Ты серьёзно?
— Конечно. Смотри, рестораны на каждом шагу. Работа найдётся, да и голодать точно не придётся.
— У меня, кстати, сегодня пятёрка по алгебре и тройка по русскому.
— Круто.
К нам ужинать он не пошёл. Отправился домой готовить блины.
В общем, всё складывалось просто волшебным образом, не считая того, что Маруся мне так и не написала. Меня распирало от желания поделиться с ней Даниными успехами, но я держался. Пусть себе обижается, если ей так хочется.
Фингал под глазом рассосался, и я предвкушал возвращение в школу. Мама купила мне новых шмоток и кроссовки на толстой подошве. Мне казалось, что я пропустил, как минимум, месяц. И все ужасно соскучились и с нетерпением ждут возвращения героя. Особенно Маруся.
Но никто не обратил внимания. Только Вергилия помахала рукой.
— С выздоровлением! — поздравила она.
Маруся даже глаз на меня не подняла. Я тоже не стал здороваться. Мне действительно казалось, что прошло много времени, за которое я изменился, повзрослел.
Я попросил у Никиты разрешения сесть с Даней. Конечно, наши приятельские отношения все заметили, и я надеялся, что уж, по крайней мере, Игорь Иванович и Маруся сделают выводы об истинном виновнике его прогресса. Кажется, я немного переборщил с демонстрацией нашего сближения, так что Даня стал меня избегать. Я умерил пыл и, к его облегчению, пересел к Никите, которому чуть позже всё рассказал. Он попереживал за меня задним числом и попенял, что я его не взял с собой.
— Что происходит — вы
