принялся разворачивать корабль, но бесполезно. Мы шли оверштаг — если бы мы положили корабль по ветру, то фрегат с прямыми парусами с легкостью догнал бы нас, а если мы встанем против ветра, то пираты, идущие навстречу могли спокойно положить корабль под небольшим углом, но все же ловить ветер. Нам оставалось только разворачиваться и плыть обратно. Но трюм у нашего корабля был полон, а паруса потрепаны недавним штормом. Мы могли рискнуть, и попробовать не менять курс. Тогда впереди оставался Барзнет, артанийский остров на Дремлющем архипелаге. Если бы мы хотя бы попробовали этот вариант, у нас были шансы уйти под защиту мощного форта, а так у нас шансов не оставалось. Капитан принял решение идти бакштаг, и пытаться уйти от куда более совершенного корабля по ветру. Решение отчаянное, но уповать на две вертлюжные кормовые пушки с мелкими книппелями — глупо.
У наших противников было невероятное преимущество, а когда в ход пустили дополнительные паруса, расстояние начало таять еще стремительнее. В самом деле, морская погоня не самое интересное занятие, как может показаться с первого взгляда, порой все это может затянуться на несколько дней. Но не в нашем случае. Чтобы догнать нас «пирату» потребовалось менее суток, погоня началась вечером, а в предрассветном тумане с уст боцмана сорвались, как приговор, безнадежные слова.
— Нам не уйти, капитан. Приготовить команду к абордажу, или сдадимся на милость головорезов?
— Готовь. Не хочу прозябать в рабстве, уж лучше неплохая смерть, — капитан говорил отрешенно, и создавалось впечатление, что к этому сценарию он готов меньше всего.
— Подождите еще! Мы им зададим жару, мало не покажется!
Солдаты принялись надевать легкие кожаные доспехи. У нашего корабля был действительно ценный груз — оружие. Буквально каждому матросу досталось по мушкету.
Я быстро нашел Арну, которая никак мне не могла простить то, что я плохо подумал о ее любимой родственнице.
— Нам не везёт, — сказал я, предвкушая славную битву, — ты помолись за меня, ладно?
— Ага.
— Да и… постарайся снова выглядеть как мальчик. Потому что если мы попадём в плен…
— Я не дура, Гол, — ответила Арна, а потом неожиданно обняла меня, — ты постарайся там не погибнуть. Не хочу быть виноватой, знаешь ли.
Я вышел на палубу, когда гремели первые пушечные залпы, наши матросы отчаянно пытались отбиться книппелями, дырявя паруса, но не так уж просто сбить скорость огромного корабля, идущего все десять, а то и двенадцать узлов. Зато пираты не тратили зря порох, и палили картечью, и с каждым залпом «Возмездие» все больше окрашивалось в алый цвет, а матросы, пробитые насквозь мелкой дробью, валились на палубу. Выйти на ют означало немедленно умереть. Капитан был тяжело ранен первым же выстрелом, ему в дребезги разнесло плечо.
Делать нечего, в школе нас не учили прятаться. Сбегав в трюм, забитый донельзя оружием, я взял себе мушкет, и стал ждать, когда корабли поравняются, и у меня появится хоть какая-то возможность попасть. Первого пирата я прикончил почти в упор, когда тот впрыгнул на нашу палубу, перезаряжать времени не было. Я обнажил Эсториоф, и сцепился с одним из пиратов. Я ожидал что мы будем действовать сообща, но всё-таки воинов на корабле было маловато. Славной битвы не получилось — пришлось сдаться, после чего я получил по голове чем-то тяжёлым. «Тоже мне, защитник…»
* * *
Я очнулся в грязном, пропахшем человеческими испражнениями и рвотой трюме. Голова кружилась, и я долго не мог сосредоточиться на той мысли, что меня, похоже, не убили, а просто-напросто взяли в рабство. Я попробовал поднятьс, и, что удивительно, я не был связан, и лишь металлическая решетка, делящая трюм на две неравные части, оставляя рабов в большей, а люк на свободу в меньшей, мешала мне. Единственное, что меня стесняло, так это то, что я и шагу сделать не мог, рабы были чуть ли не уложены друг на друга, и благо, что я оказался у самого края этой импровизированной клетки.
Было довольно сложно определить время суток, но вскоре я сориентировался, ведь еду выдавали дважды в день, утром и вечером, а моё тело само говорило мне, когда спать.
Все три дня, что я находился здесь, были отвратительны, и не только в смысле запахов, вкусов, и прочих прелестей вроде получения тяжелых ударов узловатой палкой от надсмотрщиков. Я не смог найти ни одного знакомого лица, и был уверен, что моих друзей здесь нет, даже не смотря на мрак, царящий в трюме.
Всюду лежали едва живые драгорийцы, жители Инголидии, а больше всего в трюме было Нардарианцев и темнокожих аборигенов с Дремлющего архипелага. Но среди них не было ни кого, ктобы знал меня.
Конечно, я пытался строить план побега, но у меня ничего не получалось до тех пор, пока я не увидел третьего тюремщика. Худощавый, с испугом в глазах, готовый постоянно выхватить палку и ударить. Скаливший зубы, и грозивший всеми возможными карами, он даже не подозревал, что я хочу сделать.
Вообще я не был уверен, что это сработает, ведь колдуном-то в тот момент еще не был. У меня был дар, сила, и, что самое главное, надежда.
— Эй ты, ничтожество! Мне нужно поговорить с капитаном! — я почувствовал, как из меня исходит сила, и этот мелкий пират не мог не подчиниться моему приказу. Это было сродни тому дурману, который навел на меня Каэдор в детстве, только он это делал куда более осмотрительно и профессионально, чем я.
Еще не успели рабы начать отговаривать меня от подобной затеи, как в трюм пришли два пирата покрепче.
— Чего ты хочешь?
— Вы мне не нужны, мне нужен капитан! Отведите меня к капитану! — я ощущал уверенность в своих словах, магию, к которой эти двое были так же не готовы, как и первый.
Вскоре пришел человек поинтереснее. Я это почувствовал сразу.
— И так, это ты хотел видеть капитана? Эй, тюремщики, отворите камеру, он идет со мной, — когда меня торопливо освободили, он снова заговорил. — Меня зовут Харг. Я вижу, ты не артаниец, как тебя зовут? Только не ври, я не выношу лжи.
— Гол.
— Значит, с острова Ласса, как и я. Приятно увидеть земляка в море. Наемник?
— Наемник. Какое это имеет значение? Мне все равно, кому служить, тем более, что вы отличные ребята, на мой вкус.
— Оставь это для капитана, — презрительно бросил пират.
Мы вышли на палубу, и вопреки моим ожиданиям было не утро, а полдень. Я несколько дней просидел в темном трюме, теперь
