— Петухи, — усмехается парень и обращается уже ко мне: — Ксюша, да?
Киваю.
— Пошли, провожу тебя, — вдруг предлагает он. — Ты на работу сейчас?
Опять молча киваю. Он что? Знает меня? Но откуда? Но спросить не решаюсь.
— Пошли, — говорит парень. — Меня, кстати, Рустам зовут.
— Очень приятно, — тихо говорю я. — Я сама дойду. Спасибо.
— Мне будет спокойнее, если я все же провожу, — настойчиво произносит Рустам. — Эти малолетки… Ладно, пошли.
И я иду за ним. Он останавливается и ждёт, пока я поравняюсь с ним. И потом мы уже идём вместе.
— В первый раз в лагере? — спрашивает Рустам.
— Да.
— Ну, ясно. А Ковалева давно знаешь?
— Со школы, — честно отвечаю я. — Мы учились вместе. А потом…
Но продолжить не могу. Не хочу.
— Ясно, — говорит Рустам, не задавая лишних вопросов.
Мы как раз подходим к месту моей работы.
Я уже на лестнице и слышу, как Рустам зовёт меня: — Ксюша!
Оборачиваюсь.
— Не бойся. Ковалев больше не подойдёт к тебе. Я позабочусь об этом.
Я лишь киваю. Благодарить за это как-то странно.
Рабочий день проходит спокойно. Ни Артем, ни Никита не показываются. И так даже лучше. Я немного забываюсь. В общих местах стараюсь не появляться, чтобы не привлекать внимания к своей персоне.
— Москвина, — говорит мне Нина Петровна, — сегодня твое дежурство. Приберешь тут и закроешь. Одна справишься? Или кого оставить?
— Справлюсь, Нина Петровна.
— Ну, хорошо.
Вечером все расходятся и я остаюсь одна. Неспеша прибираюсь. Почему неспеша? Потому что мне хочется пройти к домику по пустынному лагерю. Чтобы не встретить никого на своем пути.
Потому что каждая встреча — это как напоминание о том позоре, что преследует меня.
Наконец, на улице темнеет. Становится тихо. Все расходятся по своим домикам и готовятся к отбою.
Я тоже выхожу и закрываю на ключ дверь. И вдруг в спину мне ударяет уже знакомый голос с усмешкой:
— Я думал, ты там решила заночевать.
Резко оборачиваюсь. Точно — Рустам. Сидит на бревне рядом с кухней. Но что он здесь делает?
— Я дежурила, — говорю я, убирая ключ в сумку. — А вы? Что вы здесь делаете?
— Ну, что сразу «вы»? Я же не намного старше тебя, — улыбается Рустам и встает с бревна. Идет ко мне, отряхиваясь.
— Не знаю, — пожимаю плечами, — вы взрослый, — говорю честно.
— Взрослый, — смеется он. — Я еще молодой. Давай сумку.
— Зачем? — настороженно спрашиваю я.
— Проводить тебя хочу, — пожимает плечами Рустам. — Я не привык, что девушка несет сумку, когда идет со мной. пошли?
И он вдруг подает мне руку. Какое-то время и просто смотрю на нее.
Рустам молчит, не торопит. И тогда я протягиваю ему руку. Он сжимает ее теплыми пальцами и тянет меня к себе.
— А ты работаешь здесь? Да? — решаю я разбить повисшую над нами тишину.
— Ну, летом, да, здесь работаю. Вообще я тренер. Гимнастками занимаюсь. Девчонками.
— Ой, я видела их, — я вспоминаю, как однажды наткнулась на тренировку девочек-гимнасток. — Они такие красивые.
— Ну да, — равнодушно пожимает плечами Рустам, — они такие и должны быть. А ты как здесь оказалась? Ты же не спортсменка?
— Нет, — улыбаюсь я. — Мне спорт чужд. Я даже уроки физкультуры в школе с трудом переношу. Я здесь отрабатываю свои косяки, если можно так сказать.
— Хм, — Рустам приподнимает бровь. — Косяки? А по тебе и не скажешь.
48Я только собираюсь ответить, как до нас доносится из-за кустов:
— Смотри, уже по тренерам пошла.
Это все произносят с каким-то шипением, даже невозможно понять, мужской или женский голос только что опять ткнул мне ножом в спину.
Я сразу же опускаю взгляд и сжимаюсь. Убираю из руки Рустама свою ладонь.
Рустам дергается в кусты и пропадает там на какое-то время. Возвращается.
— Сбежали. Трусы, — сплевывает он.
— Я пойду, — забираю у него сумку. — Одна пойду дальше.
Меня уже душат слезы и мне и правда хочется остаться одной.
— Ну уж, нет, — упирается Рустам и не отдает мне сумку. Опять берет меня за руку. — Пошли.
— Мне стыдно, — признаюсь я. — Не надо. Опять пойдут слухи.
— Не волнуйся, Ксюша. Я завтра что-нибудь придумаю. Это не будет так продолжаться.
— Мне просто надо уехать, — я отворачиваюсь в сторону. Душу в себе подступающие слезы. — Чтобы все забыли обо мне. Все.
— Так, — Рустам поворачивает меня к себе. — Ну-ка, успокойся. Хватит плакать из-за малолетних уродов. Ты в первый раз в лагере. Потому и не привыкла. Потому и выбрали тебя жертвой.
Эх, если бы он знал, что причина в другом. Хотя, зачем ему это? Зачем кому-то мои проблемы?
— Я же пообещал, что разрулю. Я обещаниями не бросаюсь. Ковалев приходил сегодня?
— Нет, — мотаю головой.
— Ну, вот. Я же обещал. Все. Пошли. А то ночь скоро. Давай, провожу тебя. Спать ложись и все. И не думай больше.
Рустам доводит меня до домика. Отдает сумку.
— Все, я утром зайду, — говорит Рустам.
— Зачем? — вскидываю на него удивленный взгляд.
— Нравится провожать тебя до работы, — подмигивает мне он. — И обратно. И, Ксюш, — смотрит теперь серьезно, — если кто-то будет беспокоить, обещай рассказать мне? Хорошо? Ксюша?
— Хорошо, — чуть ли не шепчу я и забегаю в домик.
Следом заходит одна из соседок.
— Ого, Рустамчик провожает, — присвистывает она.
— Да, — отвечаю я. — А что?
— Да, ничего, — пожимает плечами. — Красавчик. Ленка, вон, по нему сохнет.
И она кивает в сторону другой моей соседки. Та демонстративно отворачивается к стенке.
— Он просто проводил, — начинаю оправдываться я. Хотя зачем?
— Да, брось, — соседка кладет мне на плечо руку. — Такого парня ухватила — держи! Не отнекивайся! Это не то что твоя школота озабоченная без башки. Он и защитит, и приласкает. С таким покровителем не тронет никто.
— Да мне и не нужен покровитель, — стряхиваю с плеча ее руку.
— Ну, смотри, — пожимает плечами и отходит. — Упустишь.
49Я нервно бегаю по комнате.
