предъявили мне вот этот кольт, а про браунинг даже не заикнулись.
— Да я просто забыл об этой игрушке, — возмутился Бретфорд.
— Из этой игрушки убит сегодня Майкл Харвист, а вы о ней забыли, как забыли и о телефоне, когда собирались ехать в полицию, чтобы сообщить о смерти Харвиста.
Хорошо, что я вас перехватил у самой двери вашей знаменитой адвокатской конторы, иначе, боюсь, вы бы до сих пор искали полицию… где-нибудь на шоссе по направлению к мексиканской границе, а мы искали вас.
Дружный смех репортеров прозвучал для шерифа любимой мелодией.
— Вы, мистер Бретфорд, как-то высказались публично, что в полиции нашего города служат одни бездельники и пьяницы, не так ли? Так вот, убедитесь в обратном. — Шериф встал и, выпрямившись, стараясь казаться выше и внушительнее, торжественно произнес:
— Уолт Бретфорд, именем закона я арестую вас по обвинению в злоумышленном убийстве окружного прокурора Харвиста. Сержант, наденьте наручники.
Бретфорд хотел сказать, что шериф сошел с ума, что он нарушает закон и даром ему это не пройдет, но чьи-то руки прижали его к стулу, и кто-то ловко защелкнул у него на запястьях наручники.
В понедельник адвокатская контора "Боннелл и Бретфорд" не работала. Джимми и Джейн сидели у него в квартире на диване, рассматривая в утренних газетах фотографии Бретфорда в наручниках.
— А знаешь, — сказал Джимми, теребя губами мочку уха своей невесты, мне его даже жаль.
— Кого? — возмутилась Джейн, — Этого людоеда, убийцу?
— Ну да, представляешь себе его состояние: всю жизнь он с успехом доказывал в суде, что черное это белое, а белое — черное, а сейчас, когда ему грозит пожизненное заключение за преступление, которое не совершал, он не в силах доказать свою невиновность. Твои показания решили дело. Кстати, как это тебе пришло в голову сказать шерифу, что в конторе пахло порохом, когда ты туда вошла?
Джейн повернулась к Джимми и удивленно раскрыла свои честные голубые глаза:
— Но, милый, там действительно пахло порохом, только в переносном смысле. Я же не виновата, что шериф воспринял мои слова буквально.
УБИЙСТВЕННЫЙ СЮЖЕТ
М-ру Дж. Паттерсону
«Уважаемый сэр, к сожалению, вынуждены отказаться от публикации Вашего рассказа «Курс на Майами». Мы с интересом прочли его. Достоверность атмосферы при описании лагерей сборщиков листьев коки не вызывает сомнений. То же, бесспорно, можно сказать и о тайной организации торговцев наркотиками, о судне контрабандистов и т. д. К сожалению, чисто беллетристическая сторона рассказа оставляет желать лучшего. Читатель детективной литературы кроме описания деталей преступлений хочет еще и присутствия в произведении замысловатой любовной интриги, описания переживаний главных героев и т. п. Хотелось бы, чтобы у персонажей были более интересные, выпуклые характеры. Всего этого в Вашем рассказе мы, к сожалению, не нашли. Будем рады получить от Вас литературное произведение, более отвечающее запросам наших читателей.
Искренне Ваши Таккер и Парроу, издатели».
Джек Паттерсон с отвращением смял письмо и швырнул его в корзину для мусора. Это четвертый отказ за последнюю неделю. И главное — из разных издательств. Сговорились они что ли? Все, что он рассылал по издательствам, публикующим произведения детективного жанра, неизменно отвергалось, несмотря на то, что он тратил на каждый из своих рассказов массу времени, проникая в самую суть того, что описывал, ни на йоту не отклоняясь в своих описаниях от действительности. Ведь вот — Артур Хейли — вся Америка читает его романы — именно из-за знания им деталей того, что он описывает, будь то аэропорт, отель или автозавод. Хейли читают, а его, Джека Паттерсона, который знает то, о чем пишет в сто раз лучше Хейли, его, видите ли, читать не будут. Много они понимают, эти издатели, как же.
Джек Паттерсон, невысокий крепыш с копной вьющихся темно-каштановых волос, лишь неделю назад отметил свое двадцатипятилетие. Что и говорить, знаменательная дата, можно сказать, юбилей, но особой радости по этому поводу Джек не испытывал. Университет по специальности романская филология он окончил третьим на курсе, и преподаватели прочили ему блестящее будущее. Увы, как часто действительность не совпадает с прогнозами. После окончания учебы Джек опубликовал в трудах Нью-йорского университета с полдюжины литературоведческих статей, которые в узком кругу специалистов были признаны блестящими, но не принесли ему ни цента. С полгода он вел литературную колонку в «Дейли Ньюс», но редактору его статьи казались слишком академическими, сухими, и из газеты пришлось уйти. Проба на журналистском поприще также не принесла успеха. В редакциях считали, что, несмотря на безупречный язык, его статьям не хватало эмоциональной окраски и ярко выраженной авторской позиции. Вот тогда Паттерсон и решил попробовать себя в детективном жанре, благо спрос на эту литературу во все времена был высок.
Со свойственной ему пунктуальностью он дотошно влезал в самую суть того, о чем собирался писать, но в итоге получались сухие, малоинтересные вещи, больше похожие на инструкции по приготовлению кокаина в домашних условиях или пособия по провозу контрабанды. Естественно, что его рассказы отвергались одним издательством за другим, а теперь вот вернули и «Курс на Майами». Три месяца Паттерсон собирал материал: разговаривал с настоящими контрабандистами, расспрашивал эмигрантов из Перу и Эквадора, работавших на плантациях коки, перерыл гору справочной литературы по химии и ботанике, и все оказалось напрасным. Издательство Таккер и Парроу было его последней надеждой, теперь и она исчезла. Придется перебиваться случайными заработками и опять отложить свадьбу.
Невеста Джека — Мери Клифтон работала в шикарном ювелирном магазине на Парк-авеню. Она занималась определением цвета и чистоты готовых бриллиантов, как ограненных мастерами самой фирмы, так и поступивших на комиссионную продажу. Зарабатывала она неплохо, и, если бы Джек Паттерсон тоже имел постоянную работу, им вполне хватило бы денег, чтобы снять небольшую квартирку недалеко от центра города. Сейчас Мери жила с матерью, а Джек обитал в студии приятеля-художника: в комнате без окон, служившей ранее в качестве запасника для картин. В таком положении о свадьбе нечего было и думать.
Телефонный звонок, оглушительно прозвеневший в пустой студии, заставил молодого человека вздрогнуть и оторвал его от невеселых мыслей.
Он нехотя подошел к телефону.
— Мистер Паттерсон, если не ошибаюсь? — низкий мужской голос в трубке говорил с заметным южным акцентом.
— Да. С кем я говорю?
— Джеффри Райт, издатель. Мне дали ваш телефон в издательстве «Таккер и Парроу». Я хотел бы переговорить с вами.
У Джека Паттерсона от волнения на лбу выступила испарина. Неужели фортуна наконец-то улыбнулась ему? Но кто он, этот Джеффри Райт? В издательском
