их нечестными. Знай, что ревнивые жены часто убивают мужей и отдаются самым жалким людям и от ревности и страсти ничего не страшатся. Но, если не будешь ревновать жену и не будешь к ней придираться, держи ее хорошо на те [средства], которые пошлет тебе господь всевышний. Будет она любить тебя больше, чем родителей и детей, и знай, что не будет у тебя более любящего человека [в мире]. Если же будешь ревновать, то будет она врагом злейшим, чем тысяча врагов. От чужого врага можно уберечься, а от нее нельзя. И если женишься на девушке, какой бы страстью к ней ни пылал, каждую ночь с ней не общайся, а только по временам, она на тебя не обидится, подумает, что все так делают. Тогда, если у тебя будет когда-нибудь отговорка или случится уйти в поход, жена эта сможет без тебя потерпеть. Ведь если ты возьмешь привычку спать с ней каждую ночь, в разлуке с тобой у нее будет такое же желание и трудно ей будет стерпеть. И жен не держи на виду и вблизи мужчины, даже если он старый и безобразный. Необходимое условие мужской ревности — не допускать в женскую половину ни одного молодого слуги, если бы он даже был простодушным, а только черных слуг, старых, безобразных и ветхих, на которых можно положиться.
Соблюдай условия настоящей ревности, и мужа, лишенного чувства чести, за мужа не считай, у кого нет чести, нет и веры, а бесчестного мужем не считай. И, если держать жену так, как я сказал, если даст тебе господь всевышний сына, подумай о воспитании его. А жену бери из другого племени, чтобы чужих сделать [себе] родней, ибо близкие твои — родня твоя. Как я показал тебе, так и считай, а истину ведает аллах.
Глава двадцать седьмая
О воспитании детей и распорядке его
Знай, о дорогой мой, если даст тебе бог сына, то прежде всего дай ему хорошее имя, ибо это — одно из отцовских прав. А затем поручи его разумным и ласковым кормилицам, а когда наступит время обрезания — сверши обряд и, по мере возможности своей, устрой празднество. Потом заставь его учить Коран, дабы он стал хафизом[206]. Когда подрастет он[207], обучи его владению оружием, чтобы он научился ездить верхом и владеть оружием и знал, как нужно действовать разного рода оружием. А когда закончит он изучение военного дела, нужно, чтобы ты обучил сына плавать.
Рассказ. Когда было мне десять лет, был у меня хаджиб, называли его Ба-Манзар-хаджиб, он хорошо знал верховое искусство, и был у нас абиссинский слуга по имени Рейхан, он тоже хорошо знал это искусство.
Отец мой, да помилует его аллах, вручил меня этим двум, чтобы они научили меня верховой езде, владению копьем, бросанию дротика, игре в чоуган, [искусству] бить табтабом[208], забрасыванию аркана и всему, что относится к рыцарским мужественным делам. Потом Ба-Манзар-хаджиб и слуга Рейхан пошли к моему отцу и сказали: „Сын господина изучил все, что мы знали. Пусть господин повелит, чтобы он завтра на охоте показал господину, чему он научился“. Эмир ответил: „Ладно“. На другой день я отправился и показал отцу все, что знал. Эмир повелел дать им халаты и затем сказал: „То, чему вы учили моего сына, он хорошо знает, но лучшее искусство он не изучил“. Они спросили: „А что же это за искусство?“ „Все те искусства и мастерства, что он знает, все это такого рода, что, в случае нужды, если не сможет он [сам] это сделать, другой сможет сделать это за него. Тому искусству, которым ему нужно владеть самолично и которое никто другой за него сделать не сможет, вы его не обучили“. Они спросили: „Что же это за искусство?“ Эмир ответил: „Плавание, ибо это за него, кроме него самого, никто не может сделать“. И привез он из Абескуна[209] искусных моряков и поручил меня им, чтобы они научили меня плавать. Против воли, неохотно выучился я, но хорошо. Случайно в тот год, когда поехал я в хаддж, у ворот Мосула напали на нас [разбойники]. Караван ограбили, арабов было много, и наших [сил] на них не хватало. Короче говоря, попал я в Мосул голым. Не знал, что делать, сел в ладью на Тигре н поехал в Багдад. А там дела пошли хорошо, и сподобил меня господь всевышний [удостоиться] хадджа. А говорю я это все затем, что на Тигре, не доезжая Абкары, есть опасные места, глубокий водоворот, так что надо опытного морехода, чтобы там пройти, ибо, если не знает он поворотов, как надо проходить, ладья погибнет. Нас в ладье было несколько человек. Прибыли мы в то место. Корабельщик был не мастер своего дела, не знал, как нужно идти. По ошибке он повел ладью на самую середину того дурного места, и она затонула. Нас было около двадцати пяти человек. Я и еще один старик из Басры и один из моих гулямов по имени Кави выплыли, а все остальные погибли. Умножил я подаяния в память моего отца и призывал на него милосердие божие. Понял я, что этот старец предвидел такой день и потому так научил меня плавать, а я-то не догадывался.
Потому нужно, чтобы всем искусствам и преимуществам, которые следует изучить, ты обучил своего сына, дабы выполнить отцовские права и осуществить отцовскую любовь. Ведь нельзя считать себя в безопасности от превратностей мира и нельзя знать, что с человеком стрясется. Всякое искусство и всякое умение когда-нибудь да пригодится. Потому-то нельзя допустить оплошности в изучении искусств и приобретении знаний.
А во время учения, если учителя его побьют, ты не жалей и позволяй, ведь дитя изучает науки и художества и искусства из-под палки, не по своей охоте. Но, если нагрубит он и ты на него разгневаешься, своей рукой не бей, пристращай учителями и им прикажи наказать, чтобы не появилось у него в сердце злобы к тебе. Но будь с ним строг, чтобы он тебя не презирал и всегда тебя страшился. Денег и золота и всяких желаний, какие у него будут, для него не жалей, насколько можешь, чтобы ради денег не желал он твоей смерти в расчете на наследство и не покрывал себя позором. Знай, что право сына получить знания и воспитание. Если сын плохой, ты на это не смотри, а выполняй отцовские
