— Хейден, я догадываюсь, что тебе было нелегко такое мне предложить… — шевелит пухлыми губами. — но я просто… я много думала эти два дня. Знаешь, я ведь зарекалась не вступать в отношения с такими как ты…
— Такими как я? — не могу не переспросить. Какими такими как я? Популярными и богатыми? С ребенком и с татуировкой? Виртуозно орудующими языком? Что, мать вашу, со мной не так?
— Тем, кому моногамия неведома. Даже если мы попробуем начать отношения, я буду каждый раз вздрагивать, когда вокруг тебя будут тереться грудастые фанатки, готовые прыгнуть в твою постель… или как сегодня ночью представлять, что ты спишь с другой… — Котенок заламывает руки за спину и странно улыбается. — Кажется, я влюбляюсь в тебя, и ради себя самой мне нужно быть эгоистичнее, чтобы потом, когда ты решишь, что девчонка из Рентона тебе надоела, мне не было бы так больно. Поэтому я говорю тебе «нет».
По ее лицу начинают течь слезы, и я бы и рад ее утешить, если бы самому не было в этот момент так больно. Вот так раз. Не думал, что в тот момент когда я решусь снова вступить с кем-то в отношения, мне в нос ткнут средний палец. Деликатно, со слезами, но все-таки ткнут.
С минуту я глазею на беззвучно хнычущего Котенка и оставив попытки выдавить из себя хоть слово, разворачиваюсь и иду к двери.
— Завтра есть рейс в Сиэтл в 15.30. — слышу ее глухой голос позади себя.
— Не пори чушь, Котенок. У нас с тобой есть уговор. Хорошие парни смогут подождать тебя еще полторы недели.
22
Аврора
Если еще пару дней назад я боялась, что после моего отказа объезжать чемпионский член Хейден меня уволит, то сейчас такой вариант кажется мне не самым плохим. Потому что делать вид, что нас связывают исключительно рабочие отношения и засыпать, зная, что он и его звездный прибор находятся всего в нескольких футов от меня и истосковавшейся поэтессы-вагины, невыносимо тяжело. Это как сесть на диету и целый день глазеть на кремовое пирожное, посыпанное шоколадной крошкой без возможности куснуть. М-Мучение.
Очевидно, что процесс влюбленности, которая, как я полагала, находится в зародышевой стадии, уже завершился, и я попросту в втрескалась в Хейдена. В минуты слабости я думаю, а не идиотка ли я, что поспешно отвергла щедрое чемпионское предложение попробовать ходить на свидания и «прочую хрень», но потом наблюдаю, как бесконечная орава коллагена и силикона изо дня в день добивается звездного внимания и как мечется худосочная Лесли в попытке привлечь внимание Хейдена, и понимаю, что все сделала правильно. Не хочу через пару лет превратиться с такую же как она: растерявшую чувство собственного достоинства и одержимую вернуть внимание мужчины, который когда-то вытер о нее ноги.
Хейден держится со мной подчеркнуто вежливо и даже перестал называть Котенком. Теперь я просто Аврора, и от этого мне тоже грустно. Грустно каждый раз перед сном прислушиваться к шагам за дверью и до жути бояться, что звезда постучится ко мне в номер, облитый парфюмом и разодетый как модель Дольче, и скажет, что идет выгуливать свой звездный прибор, раз уж моя рифмоплетка прикрыла лавочку. Пока, этого к счастью, не произошло, но не думаю, что Хейден будет долго блюсти целибат.
— Ты поругалась с папой, Рора? — Майкл поднимает на меня голубые озерца, в которых плещется неподдельная грусть. — Он выглядел таким счастливым в последнее время, а теперь снова стал таким как раньше.
— А каким он был раньше, малыш? — спрашиваю и проклинаю надежду, поднявшую свою глупую голову. Мечтаю услышать, что Хейден рыдал в детское плечо о том, что жить без меня не может. Наивная сентиментальная нянька Аврора.
— Несчастным. — простодушно пожимает плечами Майкл. — С тобой он улыбается не только мне.
Те бабочки, что не передохли в животе на фоне моей двухдневной депрессии, взмывают вверх и тычут чем-то острым мне в нос, от чего в уголках глаз собираются слезы. Ох, если я разревусь на глазах у своего подопечного — это вообще ахтунг.
— Майкл, я сейчас вернусь, — отвожу взгляд в сторону, потому что воинственно настроенные бабочки с каждой секундой начинают прокалывать носовые пазухи все сильнее. — Я..
— Ты в туалет, Рора, я понял. — кивает головой малыш.
Вот это репутацию зассыхи я себе сколотила. Хотя, впрочем, сейчас мне это только на руку.
Натянув на глаза свою спасительную шляпу, способную не только защитить меня от солнечного воспламенения, но спрятать залитое слезами лицо, бегу в сторону небольшой квадратной постройки, хранящей в себе спасительное уединение и кран с холодной водой.
Вытирая щеки, топочу по коридору и, не дойдя до туалетной комнаты каких-то пару шагов, слышу два голоса: мужской и женский. Кажется, разговаривают в левом тупиковом крыле. Уже собираюсь войти в туалет, но меня останавливают знакомые грубые вибрации в голосе. Замираю с ручкой в руке, не в силах поверить в проклятое дежавю. Чертов туалетный маньяк! Он теперь еще и коридорами не брезгует. И это из-за него ты ревешь, влюбленная няня? Все-таки тот идиотский тест на Айкью не соврал: мой интеллект явно ниже среднего, если я позволила себе запасть на такого говнюка.
Мне бы захлопнуть дверь, но вместо этого я как замороженная стою на месте и продолжаю прислушиваться к голосам. Первый без сомнений принадлежит Хейдену, а вот второй… тощей Круэлле Лесли. Вот только судя по их интонациям речь о сексе и признаниях в любви совершенно не идет, поэтому я на время отключаю режим самобичевания и превращаюсь в слух. Мы, няньки, жуть какие любопытные.
— … кажется, я четко обозначил сумму, на которую ты можешь рассчитывать, тупая корова. — раздраженно рявкает Хейден. — Либо берешь ее и уебываешь на хрен с моих глаз, либо ждешь постановления суда о запрете на приближение к моему сыну и коротаешь недели в участке.
Далее следует писклявое соло от Лесли и ее стервозного голоса.
— Ох, милый, ты ошибочно думаешь, что условия здесь ставишь ты. Я девять месяцев носила этого ребенка в своем животе…знаешь, чего мне стоило привести свой живот в прежнюю форму и вывести те растяжки с бедер?
Ох, все таки она мерзкая. Ну разве о растяжках следует волноваться, когда ты произвела на свет такое чудо, как малыш Майкл?
— Конечно, знаю, потому что это я за все платил.
— Рождение ребенка отнимает много здоровья, Хейден. Из-за беременности я потеряла год модельной карьеры, а это немалые деньги. Так что если ты хочешь Майкла себе в единоличное пользование, тебе придется мне это компенсировать, а в противном случае…
Ах ты ж, тупая корова. Да она же спекулирует своим материнством. А я то еще ей свидания с сыном выбить пыталась и стыдила звездулю за эгоизм.
Кажется, Хейден мое мнение разделяет, потому что его голос из злого становится все более свирепым.
— Просто, на хрен, заткнись, говорящая башка. Что я тебе должен компенсировать? То, что ты трахалась с какими то педиками из своей модельной тусовки, пока я как идиот ждал тебя дома? Ты и так получила столько, что те три жизни, которые ты проведешь в образе жабы или черепахи будешь мне должна, тупая сука, расколотившая мое сердце. Как, блядь, у тебя совести хватает попадаться мне на глаза и чего то требовать? Бери то, что дают и убирайся.
